Итак, мы медленно и печально втекаем в новую сцену. Автор снова вспоминает о том, что это вроде как роман в письмах и имитирует письмо кузине. Сладкий запашок инцеста присутствует.
А Сара, Штази, будь благоразумна, это ж со скуки. Милая девочка, но я куда более твой, чем ее.
Штази, в ответном письме, видимо, просит рассказать уже о местах и путешествии, а не о серебристом сиянии братца. Приведём же избранные цитаты о том, как Франц видит сральник и жопу мира в коей оказался.
Ты просишь рассказать больше о Бейруте.
Славный город с ярко выраженным французским колониальным душком.
...
Плюй в глаза американским полковникам из политических причин кричащим, позвякивая саблей, что Америка всегда была отделена и независима, слушай тех, кто находит на западном (Западном, Штази!) побережье клады с финикийскими, египетскими и римскими монетами.
...
Древнеегипетского и финикийского у города осталось, пожалуй, только одно название, и то переделанное – Бейрут.
Снова ворвался в текст автор-википидор из 21 века. Да, римские, финикийские монеты (8 шт) были найдены в Онтарио и Небраске, но речи о кладах не шло никогда. Это были единичные монеты, которые попали в Америку хз как и хз когда, есть теория финикийского открытия Америки, но опять же, очень специфические знания для начала 20 века, опубликованные в очень специфических книгах. Вряд ли Франц мог бы просто так узнать эту информацию. Популярность финикийской теории приходится на 1871 год, когда она, собственно была презентована.
Насчёт египетских - есть полужелтушная статья от 2012 года, мол у нас в Америке нашли самую древнюю монету, но это статья в патриотическом ключе, а ля русы воевали с ящерами. Короче, гугли, автор, да голову включай.
Тут автор решает, что достаточно написал про Бейрут и снова начинает о любимой сьюхе.
Я вот, кстати, хотел себе бороду отрастить, а она чахлая, с их роскошными кудрями – ни в какое сравнение. Щетина больше, не борода. Пока бриться было лень – росла, а тут я себе брадобрея отыскал – ммм… я
к нему токсикоманить хожу – он меня чем-то таким намазывает, соляными шахтами пахнет. Ну как можно не любить запах соляных шахт? И коже от того – хорошо. А то на здешнем солнце…
Тебя бы блять в соляные шахты, лет эдак на сорок. Токсикомания, как термин, кстати, тоже появилась только в 50-х.
Мерзкая челядь мешает Францу гулять по археологическим раскопкам. Ух, эти проклятые археологи, работу работают, мешают праздношатающимся зевакам пырить на древности. Орут ещё, небось, шоб ты дурак в раскоп не ухнул.
Римского в городе больше: термы, развалины. Печально только – одному там не погулять, как ни придешь – французы. Но где-то то хорошо, французы серьезно восстановлением занимаются – с толком. Пожалуй, даже получше немцев: те скрупулезные просто, а эти, как руины и археология, эти – с душой.
Ну хоть с душой, и то хлеб. Спасибо, барин, за комплимент.
Далее короткий рассказ в две строчки, как геолог их на самолете возил в Бофор, на руины крестоносцев. Ну, естественно, только Франца, не баб же на самолётах катать.
Бофор, ты, конечно, помнишь, беспамятная моя красавица, это одна из крепостей крестоносцев, так вот Бофор бы тебя разочаровал. Груды кирпичей в основном. Но ты знаешь, как я люблю развалины.
И как я люблю крестоносцев.
Нет, не так, как я люблю тевтонцев.
Так люблю, так люблю, что не могу ничего написать. Только что это - груда развалин.
Дальше можно так: паста из Википедии, самодроч, паста из Википедии, самодроч. Если бы мне такие письма слали, я, аноны, клянусь, дождалась бы приезда и утолкала макулатуру в глотку.
А дальше Франц высирается наа-а-а-а-а... Барабанная дробь... Православие!
Оскорбления чувств верующих на пол-шишечки не желаете ли? Их есть у меня!
Кодекс Юстиниана, между прочим, разрабатывался именно здесь. В этих вот банях.
Много всего православного, но ты знаешь, я этого не люблю, любить не хочу и не очень уж интересуюсь.
Какое православие в дораскольной христианской церкви, Франц? Разве что каноны мозаики и живописи.
Немного дрочит и глюколовит на своего любимого предка-тевтонца, которого сам себе в предки и поставил, потому что дрочный и крОсивый (я смотрел "видео-роман" про оного предка и он ещё более худшая мразь и социопат, нежели его потомочек. Казалось бы, 13 век и 20, а гены пальцем не заткнешь).
Мне нравятся, безумно нравятся
старые дома на пристани, нравятся крытые, арочные галереи старых домов, старый рынок. В этом всем так неуловимо, так близко Герхард, и мечи, и котты, кресты и гербы. Был в одной подземной часовенке крестоносцев – Штази, это оргазм! Вот если б еще как-то мочь принести с собой музыку, чтоб стоишь там и слушаешь Non nobis, Domine, или Salve, или даже Confiteor.
Так принеси с собой патефон, у тебя ж небось есть и пластиночки с намоленными тевтонскими гимнами с прямым подключением к спотифаю, чего трагедь рожать.
А, да, ещё. Слово оргазм - тоже личный писательский фетиш Франца В. У него всё, всё - оргазм, особенно если его Сьюха там take, так сказать, part.
Снова высирается на православие, и, заодно, ислам. Не знаю как насчёт православия, и с чего Франц взял, что это религия тють, но ислам так-то тоже весьма брутальная религия с впечатляющими религиозными строениями.
Конечно, до хрена всего мусульманского, но и то лучше православного, не хочу тут православие видеть – оно моим внутренним восприятиям претит. Стереотипы у меня такие: православие – это бородатые грязные мужики, пропахшие луком и щами в глубинке России. Вон со Святой Земли!
Сам катись.
Что (кого) ещё не любит Франц. Спойлер: вообще всё В этот раз под раздачу попали турки.
Не люблю османов. Не люблю турков.
По мне арабы – лучше.
Турки почти как арабы, только глупее, чванливее, жаднее, площе, толще и еще короче.
И вонючее тоже.
Ну, Франц-то точно на жаре не воняет. А про чванство я уж молчу, в словаре напротив слова чванство можно было бы смело печатать его фотографию.
Всё дело в затаенной генетической памяти, которая не позволяет простить осаду Вены.
Не надо мне про Вену, я им не Вену простить не могу, вот Чингис Хану я бы любую осаду, да что там – и взятие Вены простил бы… но туркам!
Франц-автор, здарова, заебал!
Про то что у турок были выдающиеся зодчие, поэты, полководцы, правители, художники - про все это автор не знает, поэтому турков и воспринимает как в детстве - продавцами дублёнок с рынка.
Но вернёмся к православию. А то начали с кислых щей и русских мужиков, да не закончили. Да, мысль скачет по тексту как ебанутая блоха по собаке. Приведу всю простыню с высером на православие целиком, ибо тут каждое слово как брульянт, сияет на своём месте.
Но и они тут лучше, чем православие. Евнушеская такая религия – от евнухов Константинополя до сибирских мужиков. Даже принципы у нее убогие: если в католичестве дьявол, не дьявол, ты – грешен. Согрешил – твоя вина, мозги надо было иметь и стойкость. А дьявол – так, помощник бога, ты должен прежде всего за себя отвечать. А слаб если, так не живи. В ад пошел, тварь, бесов кормить. Слабость – порок, не оправдание. В православии – наоборот. Грешен, туп, уродлив, ленив, как пень – и хорошо, жди пока позаботятся. Помнишь их идиотские сказки – одни иваны-дураки и Емели на печи? Если убог ты, то не твоя вина, не тебе надо над собой работать – то дьявол нехороший. Бес попутал – так русские говорят. И странно даже, что такой базис дал Юру. Дал неплохих писателей и хорошую музыку. Полагаю, это все остатки викинговской крови еще – каких людей может дать религия, оправдывающая чванливое убожество, восхваляющая его и даже возводящая в идеал? Чтоб все были одинаково ленивы, бородаты и глупы, и только об пол лбом бухали, да вопили – что же ты, бог, где попало ходишь, нас не спасешь? Мы? Мы виноваты? Нет! То дьявол грешный путает, а ты и от дьявола не спасаешь!
Жаль османы не додавили.
О, призрак Юры встал в тексте. Про Юру. Юра - это краеугольный образ, сформировавший Франца-персонажа. Юра был обедневший русский князь и белоэмигрант, служивший у Вертфолленов водителем (и тут торчат уши того, что Франц-автор, похоже, читал Булгакова и Набокова и усвоил то, что все белоэмигранты работали водителями и таксистами). В свой какой-то день рождения, ставший для Юры последним, он взял с собой пиздюка-Франца и поехал с ним праздновать и кутить в борделях, клубах и скачках. При этом Вертфолленам-старшим было похуй, где проебывается их четырёх или пятилетний ребенок и дорогая машина. Ну ещё бы, у них там трое или четверо нормальных детей было Наконец, в качестве финалочки, Юра купил торт, шампанское, водовку и поехал на некий обрыв вместе с Францем, сказал пышный тост и застрелился.
▼"Аноны, под как с осторожностью!"⬍
И Франц поедал потом торт с частичками крови и мозгов, простите, Юры. С тех пор Юра - любимый человек Франца и его кумир.
Уф.
Дальше Франц долго и занудно пиздит про разные города ближнего Востока, сравнивает их между собой, приосанивается над археологами и наконец прощается с читателем и Штази.
Следующее письмо, полное невыносимой душноты. Думаю, зачитаю эти два и сделаем паузу, там дальше какой-то движняк есть в сюжете отсутствующем, а не только бездны словесного поноса.
Франц в Бейруте. Недоволен, потому что его спутницы, вместо того, что бы дрочить на сиятельного занимаются работой (Хайке) и хобби (Сара). А могли бы дрочить, суки!
Штази,
Мы застряли в Бейруте.
Потому что все литературные такие, прямо сдохни. Большая дебелая дура села за свои статьи.
Сара – за мемуары.
Мемуары, Штази!
Не дом теперь, а московитская изба-писальня.
Факт-чекер мод он. Ну во-первых не писальня, а читальня, а во-вторых советская, ибо при советской власти по всей территории России были организованы избы-читальни для обучения чтению и письму крестьян. В третьих, не думаю, что факт организации и быт крестьян в советской России был широко освещён в газетах и журналах Австрии. И вообще, автор, заебал использовать мемы и выражения из 21 века. Факт-чекер мод офф.
Франц радуется, что никто ему писева не зачитывает. Я бы на его месте радовалась, что после перформанса с арабской девочкой с ним вообще разговаривают.
Хайке себя успокаивает тем, что я не дорос, невежественен еще статейки ее читать, а Сара, наоборот, опасается правду услышать. Ее еще грызло всякий раз, как я за блокнот брался, вдруг тоже мемуары пишу – ууу, конкуренция. Но отпустило, как сказал, что сестренку так развлекаю. Хотела попросить почитать, да передумала. Вдруг что хорошее напишу, она ж себе не простит. А так хоть думать можно: письмишки всякие пописывает и полно.
Самодроч ууууу, аааааа, все завидуют сьюхе, особенно тупые-тупые бабы.
Пардон муа, аноны, с Францем всё таки никто не общается, но ебанутым нет покоя, он вышел из дома и начал бросаться на людей.
Пока дуры мои воспаряют, я общаться стал. А что делать – только из нужды к людям и пойдешь.
Лучше бы Хайке ему зеркальце поставила, как попугайчику. Смог бы с собой пиздеть и радоваться, что нашёл себе подобного по уровню червепидорства великолепия.
В английском клубе встречает новую жертву своего сияния. Жертва, естественно, внешне стремная, и Франц просто не может пройти мимо недостатков.
НО – именно у англичан я встретил австрийца.
Андре Киель, брат того Киеля, что за тобой в Риме все побирался, у которого семья дорогами занимается и прикус обезьяний. Андре с прикусом больше повезло, но мягковат, очкаст немного, зато высок – в целом, неплохо сложен, если жирок согнать.
Очкаст немного - это как? А бывает много очкаст? Побирался за тобой в Риме - тоже, как? Может, всё-таки волочился?
Я напоминаю, эти косяки в книге, которую тебе продают за деньги, за неплохие такие деньги, и ввиду того, что это - самиздат на сравнительно узкую аудиторию, книга должна быть идеально вылизана с редакторской точки зрения.
Кстати, небольшой инсайд: когда видишь вот это вот и пишешь об этом в чатик, тебя обсирают и обоссывают, орут, что у тебя гордыня, ты карп, абыр-абырвалг и сути книги не видишь, не наслаждаешься и плохо дрочишь на виликава.
Вернёмся к Андре. Франц приосанивается над работой Андре (он археолог), классическое "не читал, но осуждаю".
Он – египтолог, тему для диссертации выискивает. Будет из тех ученых, что на двадцать лет в череп неадертальца уставятся, вширь и поперек изучат, а выхлоп – ноль. Из заурядных, в общем, что в лучшем случае лекции хорошо читают. Но смешной человек. Духа,
правда, у него нет. Он и на диссертацию тему еще года два подбирать будет, но зато компаньон приятный – бататовые каши варить.
Ну хоть на это холоп сгодится. Вообще, если вы заметили, Франц прям ненавидит тех, у кого есть сколько нибудь нормальная работа, при этом сам сыплет энциклопедическими фактами, что твоя перечница (пусть даже и анахронизмами), ни на йоту не задумываясь, что оные получены благодаря кропотливой работе десятков таких как Андре, дядичек, измеряющих черепа и прочее.
Франц походя просирается на Бейрут. Вот просто допекает это, он везде, везде, везде видит говно, уродливых людей, тупых арабов, баб, турков... Мил человек, последуй примеру Юры, застрелись к ебени матери уже, а.
Далее следует смищной (по замыслу автора, опять же) отрывок.
и тут выскакивает на нас черная баба. И визжит на французском – купи, говорит, Н’гвьям… что-то там, купи, как вообще без этого жить можно? А что с ним делать-то? Как?! Варить, жарить, парить, сырым грызть, потенцию восстанавливает.
Про потенцию она зря.
Прям так и сказала, потенцию? Не мужскую силу, не?
Но ладно, можно было бы уже и не ебать эту мышь, уже весь песюн в мозолях. Вернёмся к охуитительному йумору.
АНДРЕ: Боже! Правда?! Мадам! То есть, может, мадемуазель? Как же я… да я же вас так искал! Мне же так надо! У меня пудель не воспроизводится! И осьминоги не размножаются. Ну, пудель-то, может быть, запор, а вот осьминог – точно оно. Точно из-за импотенции. Осьминогу как вообще, поможет?
Вам смешно? Смешно вам? Или шо, карпики мои, не способны уяснить высот комедийного исхуйства?
Так нате.
ОНА: Да, тяжело. Но у меня трава есть, любому осьминогу поставит. А другу твоему не надо?
ФРАНЦ: Не, я вообще мусульманин, я животных дома не держу. ОНА: Значит, жен много.
ФРАНЦ: Да нет, я – суфий. У меня обет бедности. ОНА: А что бедность женам мешает?
ФРАНЦ: Так каждую содержи.
АНДРЕ: Да, у меня редкий такой осьминог, японский, они деликатные, ужас. От инфаркта умереть может, если вдруг обидишь чем. Так я за него переживал, что он клюва лишился, а ведь он и не расскажет. Даже показать стесняется. Вот, страдаем оба.
ОНА: А ты не страдай, купи батат. ФРАНЦ: Да мы ж его не приготовим. ОНА: А я научу.
ФРАНЦ: У друга моего него легкая степень одитивной дисфункции, он на слух вообще ничего не понимает.
Што блять. Што нахуй. Какие японские осьминоги, какие суфии, Боже, Боже, что за набор слов. Как это комментировать.
Но в целом, анон толкует данную сцену таким образом, что Андре пытается приобрести средство для потенции "одному своему другу", но стесняется и плетёт околесицу. Ха-ха, третий класс начальной школки.
Варят батат, Франц опять орошает струёй словесного поноса всё вокруг, дрочит на Кориолана.
Не понимаю я эту логику – олигофрену ясно, что и самый последний из портовых алкоголиков может хоть раз в жизни быть приятен, что с того? Если большую часть своего времени этот «народ», стремящийся топтать любое величие, чтоб глаз не кололо, походит больше на склизких, бесформенных и неблагодарных пиявок, присосавшихся к сильнейшему с похабной ухмылкой – «ты лучше, значит, обязан».
Что нужно вам, дворнягам,
Ни миром, ни войною недовольным?
В вас страх война вселяет, наглость — мир. Чуть в вас поверь, так вместо лис и львов Найдешь гусей и зайцев. Вы надежны,
Как угли раскаленные на льду
Иль градины на солнце. Вы привыкли Караемых злодеев обелять,
Черня закон карающий. Полны вы
Враждою к тем, кто дружбой славы взыскан.
Только тебя от Кориолана, Франц, отличает то, что Кориолан делал вещи, а ты мелко говнишься по углам и ссышь сказать в глаза то, что думаешь.
Я знаю, ты давно просишь снять. Я знаю, у меня будет восхитительный Кориолан. И потому, что я это знаю, я не вижу в этом смысла. Вот если бы денег не доставало или связей, тогда меня, может, привлекли бы трудности, но так… фиглярство это.
Просишь снять Кориолана, о май гадбл. А снял "От Софии". Надеюсь, в три дэ? Без три дэ не канает.
Ну и это великолепное приосанивание "без трудностей че там снимать". Это турки чванливые, Франц?
Занимать себя чем попало, лишь бы забить хоть чем-нибудь время – это жалко.
-_- я просто... Всё, я кончилась как человек. Как комментировать это подростковое патетические гуано? Вот пятнадцатилетние "нитакие как фсе" дети так рассуждают, пафосно и истерично.
И ещё в тот же бурлящий адов котёл: Франц исходит пеной от того, что кто-то посмел неправильно дрочить на великолепного предка-тевтонца.
А недавно тут группка археологов, я им рассказывал о Герхарде, они все – посредственности-посредственности, Андре с ними – гений, светоч и Святой Дух, Хайке такие только с другими повернутостями, Герхард, он похлеще Кориолана о черни высказывался, помнишь у фра Бенедикта? Так они кивали понимающе, и каждый, каждый из этих слизней себя Герхардом чувствовал! Да как смеют они? Ну, когда мозгов нет, то любой – Зигфрид. Вот так чернь либо Эдду и Гомера не читает вообще, либо только с Ахиллом себя и ассоциирует. Не с червями, что тот давит.
Это каких червей Ахилл, озорной ебанарио с мечом и эрекцией давит? Покажите по тексту, пожалуйста. Ну и да, археологи - посредственности, а ты, идиота кусок, философский факультет не смог окончить.
Ну всё, дальше у Франца по тексту истерика, буквы становятся плохо различимы из-за засохшей пены и слюней.
И ведь ни один из павших ракшасов не думал, что он ракшас, косоглазый и вонючий, каждый себя Кришной считал, смотрел на еще более примитивные организмы и восклицал – «это они ракшасы, демоны членистоногие, а я ну во всем богу подобен, сущий Брахма, не без греха, конечно, чего уж там, а кто совершенен?».
И вот эта мысль пошла-пошла размазываться, растекаться мыслию по древу. Я прям вижу, каком иссуплении автор ебашил по клавиатуре, изыскивая самые гадкие и грязные сравнения для бесящих его людей. Шиза, короче.
Нет, милая, меня всегда лично оскорбляло человеческое убожество, как Раму лично само существование ракшасов коробило, как Беовульфа Грендель оскорблял – ему не важно, ел Грендель людей, ел ли Грендель лично его людей, овец, свиней, детей – уже просто, что уродство такое ходит и кислород переводит достаточно, чтоб за меч взяться. Оно либо мертвым должно валяться, либо моей цели – красоте – служить. Третьего не дано.
За то мне Мухаммад и нравится – каждому отвечал не «ах, боже, давайте консенсус, компромисс, вы, конечно, убоги, но я потерплю тут у себя в уголочке, если ко мне лезть не будете» – нет, каждому отвечал – «Аллах больше», а не понимаешь этого – сдохни. Либо ты Аллаху служишь – либо в зиндан и на кол.
Да, я не знаю еще, как именно за такого Гренделя браться, но я найду, а если не найду, если не возьмусь, то не потому что цель – глупа и идеалистична, а потому что сам – слаб. Великое только свиньи оплевывают: у них шея не задирается полностью гору осмотреть, они на подножие харкают – глупо-то как, невозможно, неисполнимо. И нет извинений: не справился, так не из- за цели, а потому что сам – слаб, ракшас и лучшего не достоин.
Напоследок про несчастного Андре:
Ну, чуть прямоглазее, не такой запашистый, не такой членистоногий, а все же – ракшас.
Добр я ужасно.
Чем же? Что не бросаешься на людей на улице с криками "ракшааааааас"?
На этой милой ноте Франц прощается со Штази, а я - с вами, брильянты моего сердца.
Обнимаю, приподнимаю, на место ставлю.
Буквы вроде русские, язык — предположительно тоже... Что написано — нипанятна, и в тридцатые так не выражались.
