Холиварофорум

Анон

Унесённые ветром

Роман, фильм и так далее.

Правило темы: нельзя асуждать Митчелл и её читателей за неполиткорректность к неграм, обвинять в расизме и т.п. Негросрач это не сюда.

Анон

Re: Унесённые ветром

Индии стоило злиться на Стюарта, это он предпочел ей яркую кокетку, но, видимо, это обидненько для нее, проще обвинять Скарлетт.

Так может злилась и на него поначалу, но он же геройски погиб, толку-то, да и нехорошо как-то покойного хейтить за такие мелочи жизни. А Скарлетт вот она, живехонька и такая же кокетка.

Анон

Re: Унесённые ветром

Которая ничего не видела вообще, так как в дверь поместились только Арчи и Индия

Ну тогда они мудаки и пиздаболы. Докладываться миссис Элсинг чего они там видели и не видели было совершенно не обязательно.

Они все девицы на выданье, ухажеры – практически их работа

Нет, анон. Очевидно не все девицы вели себя как Скарлетт. Она же вообще каждого парня пыталась отбить, и тех кто ей нахрен не нужен и занят как бы уже другой.
Большинство все-таки не прилагало усилий по отбиванию, а прилагало усилия по привлечению незанятых или хотя бы тех кто нравится, а не так чтобы было.
Там не одна Индия из-за этого бесилась на Скарлетт, а большинство девушек.
На ту же Кэтлин Калверт так не гнали.

Отредактировано (2023-11-06 23:22:32)

Анон

Re: Унесённые ветром

Так может злилась и на него поначалу, но он же геройски погиб, толку-то

А чего ей на него злиться, как только Скарлетт на него положила, он сразу обратно метнулся. Индия себя практически вдовой считает.

Анон

Re: Унесённые ветром

Индия себя практически вдовой считает.

Вот мне реально интересно, как бы сложились её отношения с Беатрисой.

Анон

Re: Унесённые ветром

Даже если на самом деле Индия права, Мелани знает, что нет

Вот это передерг! Бог передергов, я бы сказал.

Анон

Re: Унесённые ветром

Она тоже застала эту сцену, что ли?
Я чет не помню уже.

Мелани! Поднимаясь к себе в комнату, Скарлетт похолодела при мысли о ней. Мелани обо всем узнает. Индия ведь говорила, что скажет ей. О, Индия с наслаждением ей все расскажет, не заботясь о том, что может очернить имя Эшли, не заботясь о том, что может ранить Мелани, — лишь бы уязвить Скарлетт! Да и миссис Элсинг не заставишь молчать, хотя на самом деле она ничего не видела, потому что стояла позади Индии и Арчи, за порогом конторы.

Анон

Re: Унесённые ветром

Элсинг не заставишь молчать

Ну так что Элсинг могла сказать, если ничего не видела?
Если бы Индия и Арчи не устраивали скандал.

Анон

Re: Унесённые ветром

как бы сложились её отношения с Беатрисой

Никак 
Она вряд ли что-то говорила бы Беатрисе - молча бы все проглатывала. Потмоу что воспитание бы не позволило. Но наверное старалась бы контактировать поменьше. Мне больше интересно как сложилась бы ее жизнь со Стюартом, поскольку тот явно не интеллектуал и вообще без башни.
Чет я сомневаюсь, что Индии понравилась бы жизнь с ним.
Мне кажется Индия просто нашла удобный повод не выходить замуж. Поскольку роль хозяйки дома ее возможно еще до этого заколебала, она ведь принимала всех гостей у Уилксов.

Анон

Re: Унесённые ветром

Мне больше интересно как сложилась бы ее жизнь со Стюартом, поскольку тот явно не интеллектуал и вообще без башни.

Можт уравновесили бы друг друга) Таким как раз полезны спокойные жены. Я представляю, что Индия бы расцвела по принципу "раньше у меня велосипеда не было". Типа как Сьюлин - девицы, которые противные, пока замуж не выйдут.

Анон

Re: Унесённые ветром

Таким как раз полезны спокойные жены

Им-то может и полезны, больше шансов что не помрешь в канаве с простреленной головой, а женам как-то не очень.
Хотя в целом Стюарту Индия искренне нравилась именно характером, может он ее ноженьки бы лобзал, кто знает. И хвастался бы всем какая она вся нитакая, одухотворенная и тонкая душа.

Анон

Re: Унесённые ветром

И вся сцена. Она длинная, но ее надо читать полностью.
Во-первых, там буквально отрицательное количество эротизма, во-вторых, насколько же Эшли понимает Скарлетт лучше, чем Ретт.

▼Скрытый текст⬍

— Заходите, Скарлетт. Я как раз просматриваю книги. Она вошла в маленькую комнатку, залитую солнцем, и опустилась на стул у бюро с убирающейся крышкой. Эшли вошел следом за ней и присел на край грубо отесанного стола, свесив длинные ноги.

— Ах, давайте не будем сегодня, Эшли, возиться с бухгалтерией! Не хочу я утруждать себя. Когда я надеваю новую шляпку, у меня все цифры вылетают из головы.

— Какие там могут быть цифры, когда такая красивая шляпка на голове, — заметил он. — Скарлетт, вы с каждым днем становитесь все красивее! — Он соскользнул со стола и, взяв с улыбкой ее руки, развел их, чтобы рассмотреть платье. — Вы такая красивая! И ничуть не меняетесь.

А Скарлетт, когда он взял ее за руки, поняла, что все время надеялась, — хотя и не отдавала себе в этом отчета, — что это произойдет. Весь этот счастливый день она надеялась почувствовать тепло его рук, увидеть нежность в глазах, услышать пусть слово, которое открыло бы ей, что она ему дорога. Сейчас они впервые были одни с того холодного дня, когда стояли во фруктовом саду Тары, и руки их впервые встретились не в обычном формальном пожатии, — она уже столько месяцев жадно ждала такой встречи с ним. Однако на сей раз…

Как ни странно, но его прикосновение нисколько не взволновало ее! Раньше одна близость Эшли уже вызывала в ней дрожь. А сейчас она чувствовала лишь дружеское тепло и ублаготворенность. От прикосновения его рук ее не опалило огнем, и сердце билось тихо и ровно. Это удивило Скарлетт, даже несколько разочаровало. Ведь это же ее Эшли, ее яркий, сверкающий герой, и она любит его больше жизни. Тогда почему же…

Она поспешила выкинуть эту мысль из головы. Достаточно того, что она с ним и что он держит ее руки и улыбается ей по-дружески, непринужденно, без напряжения. Это просто какое-то чудо, думала она: ведь между ними столько невысказанного. Его глаза, ясные и сияющие, смотрели в ее глаза, он улыбался как прежде, — а она так любила его улыбку, — улыбался, словно ничто никогда не омрачало их счастья. Между ними сейчас ничего не стояло, ничто их друг от друга не отбрасывало. Она рассмеялась.

— Ах, Эшли, конечно же, я старею, скоро стану совсем развалиной.

— Ну, это сразу видно! Нет, Скарлетт, даже когда вам исполнится шестьдесят, вы для меня останетесь прежней. Я всегда буду помнить вас такой, какой увидел в тот день на нашем последнем пикнике, когда вы сидели под дубом в окружении десятка юнцов. Я даже могу сказать вам, как вы были одеты: на вас было белое платье в мелкий зеленый цветочек и белая кружевная косынка на плечах. На ногах у вас были крошечные зеленые туфельки с черной шнуровкой, а на голове — огромная шляпа с ниспадавшими на спину длинными зелеными лентами. Я этот ваш туалет запомнил во всех подробностях, потому что в тюрьме, когда мне было худо, я извлекал из памяти картины прошлого и перебирал их, припоминая каждую мелочь… — Эшли внезапно умолк, и возбужденное выражение исчезло с его лица. Он осторожно выпустил ее руки, а она сидела и ждала, ждала, что он скажет дальше. — Мы с вами оба проделали с того дня долгий путь, верно, Скарлетт? Мы шли дорогами, которыми никогда не предполагали идти. Вы шли быстро, прямо, а я — медленно, нехотя. — Он снова присел на стол и посмотрел на Скарлетт, и снова на лице его появилась улыбка. Но это была не та улыбка, которая только что наполнила ее сердце счастьем. Улыбка была печальная, — Да, вы шли быстро и тянули еще меня, привязав к своей колеснице. Знаете, Скарлетт, я иногда смотрю на себя со стороны и думаю: что было бы со мной, если б не вы.
Скарлетт тотчас ринулась защищать Эшли от него самого — тем более что в ее мозгу предательски возникли слова Ретта.

— Но я же ничего для вас не сделала, Эшли. Вы и без меня были бы тем, что вы есть. В один прекрасный день вы стали бы богатым человеком, большим человеком, каким вы и станете.

— Нет, Скарлетт, семена величия никогда не сидели во мне. Я думаю, если бы не вы, все уже давно бы обо мне забыли — как о бедной Кэтлин Калверт и о многих других, чьи имена, старинные имена, когда-то гремели.

— Ах, Эшли, не надо так говорить. В ваших словах столько грусти.

— Да нет, я не грущу. Больше не грущу. Когда-то... когда-то мне было грустно. А сейчас всего лишь…

Он умолк, и внезапно она поняла, о чем он думает. Она впервые поняла, о чем думает Эшли, заметив, как его взгляд устремился куда-то вдаль и глаза стали кристально прозрачными, отсутствующими. Когда любовь бушевала в ее сердце, она не способна была его понять. Сейчас же в атмосфере установившейся между ними спокойной дружбы она сумела чуть-чуть проникнуть в его мысли, чуть-чуть его понять. Нет, ему больше не грустно. Ему было грустно после падения Юга, грустно, когда она упрашивала его переехать в Атланту. Сейчас же он смирился.

— Не хочется мне слушать, когда вы говорите такое, Эшли, — вспылила она. — Совсем как Ретт. Он вот вечно твердит о таких же вещах да о выживании сильных, как он это называет, и мне до того надоело слушать, что просто кричать хочется, когда он заводит свою музыку. Эшли усмехнулся.

— А вы никогда не задумывались, Скарлетт, что я и Ретт в чем-то главном очень схожи?

— Ах, нет! Вы — такой тонкий, такой благородный, а он… — И она умолкла, смутившись.

— А ведь мы похожи. Мы произошли от людей одной породы, воспитывались по одинаковому образцу, были приучены одинаково думать. Но где-то по дороге повернули в разные стороны. Мы по-прежнему думаем одинаково, а воспринимаем вещи по-разному. К примеру, ни один из нас не верил в войну, но я пошел добровольцем и сражался, а он принял участие в войне лишь к самому концу. Мы оба понимали, что не надо было начинать эту войну. Мы оба понимали, что проиграем ее. Я готов был сражаться, зная, что мы проиграем. А он — нет. Иной раз я думаю, что он был прав, и тогда опять-таки…

— Ах, Эшли, когда вы перестанете поворачивать любой вопрос и так и эдак? — воскликнула она. Но в голосе ее уже не звучало, как прежде, нетерпение. — Ничего это не дает — смотреть на дело с двух сторон.

— Это верно, но… Скарлетт, чего вы все-таки добиваетесь? Я часто удивлялся вам. Понимаете, я, к примеру, никогда ничего не добивался. Единственное, чего мне хотелось, — это остаться самим собой.

Чего она добивается? Какой глупый вопрос. Денег и уверенности в завтрашнем дне, конечно. И однако же… Скарлетт почувствовала, что стала в тупик. Ведь у нее же есть деньги, и она уверена в завтрашнем дне, насколько можно быть в чем-то уверенной в этом ненадежном мире. Но вот сейчас, думая об этом, она почувствовала, что этого недостаточно. Сейчас, думая об этом, она почувствовала, что не стала счастливее, хотя, конечно, жилось ей спокойнее, она меньше боялась завтрашнего дня. «Если бы у меня были деньги, уверенность в завтрашнем дне и вы, — я считала бы, что добилась всего», — подумала она, с любовью глядя на него. Но она не произнесла этих слов, боясь нарушить то, что возникло между ними, боясь, что снова перестанет понимать его.
— Вам хочется всего лишь остаться самим собой? — немного печально рассмеялась она. — Моей большой бедой было то, что я никогда не была сама собою! А чего я хочу добиться — что ж, по-моему, я этого уже добилась. Мне хотелось быть богатой, чувствовать уверенность в завтрашнем дне и…

— Но, Скарлетт, неужели вам никогда не приходило в голову, что мне безразлично, богат я или нет?

Нет, ей никогда не приходило в голову, что есть люди, которые не хотят быть богатыми.

— Тогда чего же вы хотите?

— Сейчас — не знаю. Когда-то знал, но уже почти забыл. Главным образом — чтобы меня оставили в покое, чтобы меня не донимали люди, которых я не люблю, чтобы меня не заставляли делать то, чего мне не хочется. Пожалуй... мне хотелось бы, чтобы вернулись былые дни, а они никогда не вернутся, меня же все время преследуют воспоминания о них и о том, как вокруг меня рухнул мир.

Скарлетт с решительным видом сжала губы. Она прекрасно понимала, о чем он говорил. Само звучание его голоса вызывало к жизни те далекие времена, рождало ноющую боль в сердце. Но с того дня, когда она в отчаянии кинулась на землю в огороде в Двенадцати Дубах и сказала себе: «Я не буду оглядываться назад», она запретила себе думать о прошлом.

— А мне больше нравится сегодняшняя жизнь, — сказала Скарлетт. Но произнесла она это, не глядя на Эшли. — Сейчас столько всего интересного — приемы, разные торжества. Все так пышно. А раньше было так уныло. — (О, эти лениво-неспешные дни и тихие теплые сельские сумерки! Приглушенный женский смех в службах! Какой золотисто-теплой была тогда жизнь, как грела спокойная уверенность, что и завтра будет так же! Да разве можно все это зачеркнуть?) — Мне, право, больше нравится сегодняшняя жизнь, — повторила она, но голос ее при этом дрогнул.

Эшли соскользнул со стола и недоверчиво рассмеялся. Взяв Скарлетт за подбородок, он приподнял ее лицо.— Ах, Скарлетт, как же вы не умеете лгать! Да, конечно, жизнь стала более пышной — в определенном смысле. В том-то вся и беда. В прошлом не было пышности, но дни тогда были окрашены очарованием, они имели свою прелесть, свою медлительную красоту.

Раздираемая противоречивыми чувствами, она опустила глаза. Звук его голоса, прикосновение его руки мягко открывали двери, которые она для себя навсегда заперла. За этими дверями лежала красота былых дней, и грусть и тоска по ним наполнили ее душу. Но Скарлетт знала, что сколько бы красоты ни таилось в прошлом, она в прошлом и должна остаться. Человек не может двигаться вперед, если душу его разъедает боль воспоминаний.

Эшли выпустил ее подбородок, взял ее руку в свои ладони и нежно сжал.

— Помните… — сказал он, и в ее мозгу тотчас Предупреждающе зазвенело: «Не оглядывайся назад! Не оглядывайся!» Но она не обратила на это внимания, увлекаемая волной счастья. Наконец-то она понимала его, наконец-то они одинаково мыслили. Это мгновение было слишком бесценно — нельзя его потерять, какую бы оно ни повлекло за собой боль.

— Помните… — повторил он, и от звука его голоса, словно по волшебству, рухнули голые стены конторы и все эти годы куда-то ушли, и они, Скарлетт и Эшли, снова ехали верхом по сельским проселкам той далекой, давно минувшей весной. Он все говорил и крепче сжимал ее руку, и в голосе его звучала грусть и колдовские чары старых, полузабытых песен. Скарлетт слышала веселое позвякиванье уздечки, когда они ехали под кизиловыми деревьями на пикник к Тарлтонам, слышала свой беззаботный смех, видела, как солнце блестит на золотистых, отливающих серебром волосах Эшли, любовалась горделивой грацией, с какой он сидит в седле. В голосе его звучала музыка — музыка скрипок и банджо; под эти звуки они танцевали тогда в белом доме, которого больше нет. Где-то вдали, в темных болотах, кричали опоссумы под холодной осенней луной, а на рождество от чаш, увитых остролистом, пахло ромовым пуншем, и кругом сияли улыбками лица черных слуг и белых господ. И друзья былых дней, смеясь, вдруг собрались вокруг, словно и не лежали в могилах уже многие годы: длинноногие рыжеволосые Стюарт и Брент с их вечными остротами; Том и Бойд, похожие на молодых, необузданных коней; черноглазый пылкий Джо Фонтейн, Кэйд и Рейфорд Калверты, двигавшиеся с такой ленивой грацией. Были тут и Джон Уилкс, и Джералд, раскрасневшийся от коньяка; и шорох юбок и аромат Эллин. И над всем этим царило чувство уверенности, сознание, что завтрашний день может быть лишь таким же счастливым, как сегодняшний.
Эшли умолк, и они долго смотрели друг другу в глаза, и между ними лежала навсегда утраченная золотая юность, которую они в свое время так бездумно провели.

«Теперь я знаю, почему ты не можешь быть счастливым, — с грустью подумала она. — Раньше я этого не понимала. Не понимала я раньше и того, почему сама не могу быть счастлива. Но..,. впрочем, почему это мы говорим, будто два старика! — подумала она с тоской и удивлением. — Два старика, которые оглядываются на то, что было пятьдесят лет назад. А мы не такие уж старые! Просто столько всего произошло за это время. Все так изменилось, точно пролетело пятьдесят лет. Но мы же не такие ведь старые!» Однако взглянув на Эшли, она поняла, что он уже не тот молодой и блестящий юноша, каким был когда-то. Он стоял, нагнув голову, и отсутствующим взглядом смотрел на ее руку, которую продолжал держать в ладонях, и Скарлетт увидела, что его некогда золотистые волосы стали серыми, серебристо-серыми, как лунный свет на недвижной воде. И все сияние, вся красота апрельского дня вдруг исчезла — она перестала их ощущать, — и грустная сладость воспоминаний опалила горечью.

«Не надо было мне поддаваться ему — дать увлечь меня в прошлое, — в отчаянии подумала она. — Я была права, сказав тогда, что никогда не буду оглядываться. Слишком это больно, слишком терзает сердце, так что потом ты уже ни на что не способен — все и будешь смотреть назад. Вот в чем беда Эшли. Он не может больше смотреть вперед. Он не видит настоящего, он боится будущего и потому все время оглядывается назад. Я прежде этого не понимала. Я не понимала Эшли. Ах, Эшли, дорогой мой, не надо оглядываться назад! Какой от этого прок? Не следовало мне допускать этого разговора о прошлом. Вот что получается, когда оглядываешься назад — на то время, когда ты был счастлив, — одна боль, душевная мука и досада».

Она поднялась, не отнимая у него руки. Надо ехать. Не может она больше здесь оставаться, думать о былом и видеть его лицо, усталое, грустное и такое замкнутое.

— Мы прошли длинный путь с той поры, Эшли, — сказала она, стараясь, чтобы голос звучал твердо, и пытаясь проглотить стоявший в горле комок. — Прекрасные у нас тогда были представления обо всем, верно? — И вдруг у нее вырвалось: — Ах, Эшли, все получилось совсем не так, как мы ждали.

— Так было и будет, — сказал он. — Жизнь не обязана давать нам то, чего мы ждем. Надо брать то, что она дает, и быть благодарным уже за то, что это так, а не хуже.
Сердце у Скарлетт вдруг заныло от боли и усталости, когда она подумала о том, какой длинный путь прошла с тех пор. В памяти ее возник образ Скарлетт О’Хара, которая любила ухажеров и красивые платья и намеревалась когда-нибудь — когда будет время — стать такой же настоящей леди, как Эллин.

Слезы вдруг навернулись ей на глаза и медленно покатились по щекам — она стояла и смотрела на Эшли тупо, как растерявшийся ребенок, которому ни с того ни с сего причинили боль. Эшли не произнес ни слова — только нежно обнял Скарлетт, прижал ее голову к своему плечу и, пригнувшись, коснулся щекою ее щеки. Она вся обмякла и обхватила Эшли руками. В его объятиях было так покойно, что неожиданно набежавшие слезы сразу высохли. Ах, как хорошо, когда тебя вот так обнимают — без страсти, без напряжения, словно любимого друга. Только Эшли, которого роднили с ней воспоминания юности, который знал, с чего она начинала и к чему пришла, мог ее понять.

Она услышала на улице шаги, но не придала этому значения, решив, что, должно быть, возчики расходятся по домам. Она стояла, застыв, и слушала, как медленно бьется сердце Эшли. Внезапно он резко оттолкнул ее, так что она не сразу пришла в себя от неожиданности. Она в изумлении подняла на него глаза, но он смотрел не на нее. Он смотрел поверх ее плеча на дверь.

Она обернулась. В дверях стояла Индия, смертельно бледная, с горящими, белыми от ярости глазами, а рядом Арчи, ехидный, как одноглазый попугай. Позади них стояла миссис Элсинг.

Отредактировано (2023-11-06 23:38:12)

Анон

Re: Унесённые ветром

Извините, если тема уже всплывала, но вы можете себе представить свежую экранизацию в современных реалиях?

Анон

Re: Унесённые ветром

И вся сцена. Она длинная, но ее надо читать полностью.

Как я люблю эту сцену и вообще Эшли

Анон

Re: Унесённые ветром

Хотя в целом Стюарту Индия искренне нравилась именно характером, может он ее ноженьки бы лобзал, кто знает.

Жили бы как Джеральд и Эллин, только Индия была бы счастливее, потому что его любила.

Анон

Re: Унесённые ветром

А мне кажется Стюарту она быстро прискучила бы. Индия не Эллин.

Анон

Re: Унесённые ветром

Извините, если тема уже всплывала, но вы можете себе представить свежую экранизацию в современных реалиях?

Всплывала неоднократно. Нет, невозможна, разве что первоисточник перепишут настолько, что от него только имена останутся.

Анон

Re: Унесённые ветром

только Индия была бы счастливее, потому что его любила.

А Стюарт - наоборот, потому что Индия - далеко не Эллин

Анон

Re: Унесённые ветром

И хвастался бы всем какая она вся нитакая, одухотворенная и тонкая душа.

Так Индия, кстати, не особо-то тонкая душа. Она не Эшли и не Мелани, в любви к книгам, культуре, истории, философии и прочим сложным материям не замечена. Как и Милочка. Сдержанная и хорошо воспитана - это да. Но злая и не особо умная - ни в абстрактном смысле, ни в житейском.

Анон

Re: Унесённые ветром

Мне кажется, Индия, успей она выйти замуж за Стюарта, была бы счастлива до усрачки.
По-первых, она его любила, причем знала с детства, и его характер и воспитание точно не были для нее проблемой.
Во-вторых, Индия была одна из самых некрасивых девушек в околотке, и шансов выйти замуж у нее было не просто мало, а очень мало. К тому же она стала фактической хозяйкой в усадьбе после смерти матери, то есть начала эту каторгу тянуть со всеми вытекающими, в то время, как остальные девушки еще дурью маялись кадрили кавалеров.
В-третьих, Индия - Срака, выкрученная на максимум. Ей было нечем брать, кроме благонравия и приличия, и она это возвела в абсолют. И получить статус Миссис было ее хрустальной мечтой. За исполнение которой она Стюарту простила бы все.

Анон

Re: Унесённые ветром

Как я люблю эту сцену и вообще Эшли

На самом деле мне жаль, что они со Скарлетт в итоге не сошлись. Но она так долго любила не живого человека, а картинку, что конечно живой человек после такого разочарует.

Анон

Re: Унесённые ветром

На самом деле мне жаль, что они со Скарлетт в итоге не сошлись.

Ага(

Анон

Re: Унесённые ветром

Ревность, а не зависть.

Что же до Индии, этого подлого существа! Дорогая моя, я, конечно, сразу заметила, как только увидела вас вместе, что она завидует тебе и ненавидит, потому что ты красивее ее и у тебя столько поклонников. А особенно она возненавидела тебя из-за Стюарта Тарлтона. Она ведь так сокрушалась по Стюарту... словом, неприятно говорить такое о своей золовке, но мне кажется, у нее помутилось в голове, потому что она все время только о Стюарте и думает! Другого объяснения ее поступкам я не нахожу…

Анон

Re: Унесённые ветром

Ну вот Стюарт, похоже, единственный человек который видел в ней какие-то достоинства. Чего ещё Индии желать?

Анон

Re: Унесённые ветром

Мне, честно говоря, не совсем понятно, как Стюарт вообще мог обратить внимание на Индию.
Потому что весь текст романа говорит о близнецах, как о молодой версии Джеральда, которому понятно только все яркое, громкое и простое. По словам автора, сам Стюарт угрызался, но никак не мог развидеть, насколько Индия унылое говно по сравнению со Скарлетт.
Но почему он вообще обратил внимание на скучную блеклую Индию, а не на другую яркую красотку, не совсем понятно.

Анон

Re: Унесённые ветром

Потому что весь текст романа говорит о близнецах, как о молодой версии Джеральда, которому понятно только все яркое, громкое и простое.

Но полюбил-то Джералд Эллин. Очарование противоположностей и все такое. Другое дело, что, как уже было сказано, Индия не Эллин. А реально

унылое говно

Ее даже Мелани говном считает, а это программа максимум по меркам романа, дальше уже просто некуда. И мне непонятно - неужели вокруг не было какой-то строгой возвышенной девы, но менее всратой? Та же Мелани гораздо приятнее и по характеру, и, кстати, внешне. Хорошенькая, добрая и не от мира сего Кэррин, в которую влюбился Брент. Да блин, я влюбленность Стюарта в Эшли понял бы лучше, чем в Индию.