Раскинув руки, он парил над планетой, окрашенной в сине-сапфировый и изумрудно-зелёный. Накренившись, он пролетел по крутой, идеальной дуге, и тёплый порыв ветра бесшумно обдал его лицо. Превосходно.
Двигаясь по спирали, к нему поднимались крошечные тёмные точки. Птицы, чёрные, словно угольная пыль, и с размахом крыльев почти как у него. Они вились рядом и сверху, беззвучно открывая и закрывая мощные клювы. Угроза или предупреждение? Его охватило дурное предчувствие. Птица приблизилась прямо к его незащищённому лицу, и он качнулся в сторону, пытаясь увернуться. Теперь он уже не летел, а падал. Стая продолжала виться вокруг, пока серые зазубренные камни неслись ему навстречу. Он ухватился за одну из птиц, отчаянно желая остановить падение. Но в руке осталось лишь чёрное перо, когда рухнул вниз и ударился о землю. Бедро пронзила острая боль.
Эйвон лежал на полу рядом с койкой, запутавшись в простыне. Бедро пульсировало болью.
— Зен, докладывай!
«Курс на Зенит-9. Все системы в норме».
— Что вызвало ускорение?
«Последний раз „Освободитель“ ускорялся шесть часов тринадцать минут назад, чтобы избежать столкновения с маленьким астероидом».
Эйвон поднялся.
— «Освободитель» менял скорость за последнюю минуту? Почему?
«Изменений скорости не зафиксировано».
Нехорошо. Эйвон схватил халат и, превозмогая боль, поспешил в кабину управления.
Блейк уже был там, одетый лишь в белые трусы. Оглянувшись, он посмотрел на вбежавшего Эйвона.
— Что это было? — настойчиво произнёс Эйвон.
— Столкновение. По идее. Но Зен почему-то не реагирует как надо. Зен, доложи об остальных членах экипажа.
«Остальные члены команды сейчас спят».
— Как они могли проспать такое? — изумлённо воскликнул Блейк.
На экране отобразилась картинка с внешних камер. Они неторопливо изучали корпус, но никаких следов столкновения не было и в помине.
— Зен, — сказал Эйвон. — Покажи график ускорений за последние десять минут.
Две ровные линии. Блейк подошёл ближе и посмотрел на экран через его плечо.
— Покажи положение корабля десять минут назад и оцени нашу траекторию полёта от той точки, основываясь сугубо на показаниях скорости. Отлично, Зен. Теперь наложи фактическую траекторию, базирующуюся на информации с внешних датчиков.
И снова две идеально прямые линии. Эйвон раздражённо зашипел.
— Но мы ведь с чем-то столкнулись. Попробую подключить Орака. — Он вставил ключ в компьютер и объяснил ситуацию. — Допроси Зена, выясни, что произошло.
Орак несколько секунд мигал огоньками.
«Я установил причину несоответствия в наблюдениях».
— Хорошо. В чём она заключается? — спросил Блейк.
«Галлюцинация, порождённая человеческим сном. Корабль не ускорялся. Тебе это приснилось».
— Я очнулся на полу, — заметил Эйвон. — Это мне не приснилось!
«Смотри», — сказал Орак.
На главном экране Зена появились разделённые перегородкой изображения Блейка и Эйвона. Оба были голыми и беспокойно метались в своих постелях. Через несколько секунд метания усилились, и они одновременно упали с коек. Очнувшись на полу, оба явно были озадачены и раздражены.
«Способность людей галлюцинировать во сне хорошо изучена и не представляет интереса, — добавил Орак. — Пожалуйста, выньте мой ключ».
— Мы оба случайно упали с коек в одно и то же время? В одну и ту же секунду? Скажи-ка, Орак, какова вероятность этого? — сказал Эйвон.
Огоньки зажглись на секунду.
«Если бы эти события не были связаны, вероятность составила бы семьсот миллиардов к одному. Однако число может быть гораздо меньше, если учесть все имеющиеся у меня данные и то, что я могу ошибаться касательно ускорения».
— И какие ещё есть варианты? — поинтересовался Эйвон.
«У вас могла установиться экстрасенсорная связь. Поскольку подобные случаи у разновидности людей, не склонных к экстрасенсорике, не зафиксированы, точную вероятность я оценить не смогу, тем не менее потенциал к паранормальным способностям хорошо известен среди человекоподобных существ. Так что я оцениваю вероятность где-то между шестьюдесятью-четырьмястами миллионами к одному. Следовательно, это максимально возможное объяснение. Пожалуйста, выньте мой ключ».
Блейк уставился на Эйвона после того, как тот вытащил ключ.
— Нет, Орак не так уж безупречен, — произнёс Эйвон. — С кораблём что-то произошло, и мы оба почувствовали это.
— Тебе снился сон о падении? — спросил Блейк.
— Нормальная физиологическая реакция на ускорение. В том числе на такое, какое бывает при падении с кровати.
— А ворон ты не слышал?
— Это тоже ничего не доказывает. До четверти всех сновидений не имеют звукового… — Эйвон умолк. — Вороны. Хм.
Они переглянулись.
— Так чей это был сон: твой или мой? — уточнил Эйвон.
— Мой, — ответил Блейк. — Я видел его уже много раз. Но прежде он не был настолько живым. Да и с койки я обычно не падаю. — Он нахмурился. — Я часто вижу сны, и, не сочти за грубость, большую их часть я бы не хотел делить ни с кем.
— Поверь, я чувствую то же самое.
Видеть сны Блейка — само по себе плохо. Делиться своими собственными — и вовсе немыслимо.
— Может, Калли найдёт решение, — добавил Блейк с надеждой. — Придумает способ разъединить нас.
Эйвон сомневался. Жизнь никогда его не щадила. Он вздохнул:
— Похоже, какое-то время нам придётся бодрствовать в разные вахты. Зен, как у нас с запасами чёрного кофе?