Когда утром Рейн нервно метался по кухне, собираясь на работу в кофейне, Элис еще не подозревала о причине. Настоящей причине. Она сонно следила за его метаниями: он разбил чашку и теперь собирал с пола в ладонь самые крупные осколки, и лениво отхлебывала утренний американо.
— Да не волнуйся ты так, задержка всего на два дня. Это же ерунда после того, сколько времени они тебя мурыжили.
Дело было в том, что авиакомпания потеряла багаж Рейна. И мурыжили бы они бедного парня и дальше, если бы к делу не подключилась Элис. Не зря же она училась на юридическом. После досудебной претензии с угрозой иском на кругленькую сумму и устного обещания подать жалобы в какие только можно надзорные инстанции багаж волшебным образом нашелся, но вот сейчас сообщили, что рейс, которым его должны были вернуть, отменили из-за погодных условий и чемодан воссоединится с его законным владельцем только спустя два дня.
— Просто там очень нужная мне вещь, — Рейн выкинул осколки в урну и пошел за пылесосом, чтобы собрать оставшееся мелкое крошево. Элис заметила, что у него подрагивают руки.
— Как может быть чем-то нужным что-то без чего обходишься вот уже три месяца? — крикнула она в коридор.
— Мне это понадобилось только сейчас, — продолжил говорить загадками вернувшийся Рейн. Когда он выключил пылесос, Элис продолжила расспросы:
— И что же это?
Рейн замялся, потупившись, отчего особенно заметно стало, насколько шикарны его густые, длиннющие темные ресницы, на которые Элис откровенно залипала (да и не только на них, если уж начистоту) и наконец-то тихо ответил.
— Таблетки.
— Ты болен? — насторожилась Элис. С одной стороны, конечно, медицинская тайна, все дела, с другой — хочется все же знать такие вещи о том, с кем делишь квартиру. Как минимум, чтобы быть готовой вызывать скорую, искать ингалятор и что там еще может понадобится.
— Нет, вернее… нет, не бойся, это не заразно, и ничего такого, просто мне нужно иногда их принимать, чтобы не было… обострений, — начал оправдываться Рейн, он вообще чуть что начинал оправдываться. “Смылся от гиперопекающих родителей” — вынесла Элис про себя вердикт еще в самом начале их знакомства. Ей вообще многое приходилось додумывать, потому что Рейн почти о себе не рассказывал.
Познакомились они на работе, в кофейне, куда она устроилась подработать на лето. Эдди, владелец, привел как-то тощего, но все равно потрясающе красивого парня (возможно потому что Элис как раз и нравились тощие) на полголовы выше нее, что, впрочем, с ростом Элис было несложно, и поставил вторым к ней смену как стажера. Рейн быстро учился, но всего пугался и почти никогда не улыбался, лишь изредка ей удавалось заболтать его до приподнявшихся было уголков губ, но затем он словно спохватывался и этим и ограничивалось. Рейн вечно был настороже.
Где-то через пару недель стало очевидно, что ночует он в подсобке кофейни: после своей смены просто остается, а потом сматывается до ее прихода, а когда выходит сменить Элис, то тоже поднимается пораньше и якобы приходит из арендованной неподалеку квартиры. Спалила она его, когда пару раз пришла пораньше: в первый раз Рейн мирно дрых на куцем пледе прямо на полу, у Элис от одного вида спина заныла, а во второй чистил зубы в туалете. Отговорился он тем, что были очень насыщенные дни, нескончаемый поток посетителей, и он просто так устал, что не пошел в этот раз домой.
После этого Элис стала внимательнее пересчитывать выручку, но ни деньги, ни что-либо еще ни разу не пропало. Наоборот, Рейн педантично вносил деньги в кассу за каждый съеденный сэндвич или круассан. Ну хоть кофе им полагался за счет заведения, правда оба этим бонусом не злоупотребляли.
В общем, с месяц понаблюдав за мытарствами коллеги и так и не сдав того начальству, Элис предложила ему совместный съем.
От нее как раз съехала соседка в конце прошлого семестра, а родители хоть и покрывали теперь разницу в оплате, но душа жаждала самостоятельности. Зарплата баристы была хоть и не шикарной, но комнатку в спальном районе Рейн теперь себе позволить вполне мог, тем более, что смен он брал больше, чем она и с удовольствием ее подменял, если что.
К тому же Рейн ей нравился: спокойный, симпатичный парень, вежливый с посетителями, работает нормально, аккуратный, всегда оставляет все в идеальном порядке после своей смены. На маньяка не тянет, а что у него там с семьей произошло — его дело. В общем, то, что нужно. Элис была бы даже не против, если бы их отношения вышли за рамки добрососедских.
Но они не вышли. Для этого Рейн оказался слишком застенчив, а она, подумав, решила пока не портить зарождающуюся дружбу сексом. Если не срастется, придется нового соседа искать…
И все было идеально, они болтали обо всем на свете, вернее она болтала, а Рейн в основном слушал и задавал вопросы. Оказалось, что он из какой-то маленькой деревеньки на юге, в семье пятеро детей, он третий сын и вот, приехал покорять город. Семья была против, так что связь с ними он не поддерживает. Вот и все, что знала о нем Элис, кроме того что Рейн в домашнем хозяйстве поднаторел куда больше нее. Переехав, он целиком взял на себя уборку, а готовку почти полностью, все же графики у них теперь, когда Элис уволилась и снова училась, не совпадали, так что она варганила какие-нибудь сэндвичи, когда возвращалась раньше, но если случался общий выходной, то готовить брался Рейн. И кто она была такая чтобы возражать?
И вот в этот идиллический образ закрались какие-то таблетки. Судя по тому, как нервничал Рейн, весьма важные таблетки, но он, так ничего ей толком не объяснив, сбежал на работу.
“Ничего, вечером я тебя дожму!” — пообещала она себе.
И не выполнила обещание, потому что увидев вернувшегося со смены Рейна остолбенела.
Он, словно пьяный, зашел на кухню, жадно выхлебал пару чашек воды, сказал что ему нужно отлежаться и ушел к себе. Пот с него катил градом, щеки пылали и, кажется, его знобило.
“Не приставай к человеку, ему и так плохо” — убеждала себя элис какое-то время, но затем отложила недоеденный кусок пиццы и пошла стучать в соседскую дверь.
— Слушай, если это из-за таблеток, может ты скажешь название, и я попробую их купить?
— Они только по рецепту, — послышалось из-за двери после долгой паузы.
— Так давай рецепт!
— З-з-закончился, — сказано это было так тихо, что ей едва удалось расслышать.
Ну твою ж мать.
— Это только на несколько дней, потом само пройдет.
Элис усиленно пыталась сообразить, чем же Рейн болеет, но ничего не приходило на ум.
— Можно я войду? — поинтересовалась она, — или, может, тебе что-то нужно? Воды? — вспомнилось как Рейн жадно пил, — и, кажется, у тебя жар. У меня есть жаропонижающее.
— Нет, спасибо. Все хорошо.
Судя по дрожащему, прерывающемуся голосу, нихрена было не хорошо, и Рейну даже говорить сложно.
— Может, скорую вызвать?
— Не надо! — ого, даже голос прорезался. И в голосе этом сквозила явная паника.
Элис отступилась. Вернувшись на кухню, она попробовала доесть свою пиццу, но кусок в горло не лез. Тогда она перемыла (в кои-то веки) посуду и села за конспекты к завтрашнему семинару по гражданскому праву. Информация из них лезла в голову еще хуже чем пицца. Элис поймала себя на том, что прислушивается. Уловив через какое-то время сдавленный стон, она чертыхнулась и решительно отложила блокнот с записями. Вообще это все было подозрительно похоже на ломку, но она ни разу не видела, чтобы Рейн что-то принимал, да и вел он себя нормально, не как под приходами.
Перед тем как распахнуть дверь, она все же постучала и выдержала паузу после фразы “извини, но я все же зайду посмотреть, как ты!”, мало ли в каком там Рейн виде.
Когда она включила свет и подошла к кровати, тот закутался по уши в одеяло, его крупно трясло. Окно было распахнуто, но все равно в комнате стоял странный запах.
Сейчас не время было читать нотации, но Элис было страшно, и она не выдержала.
— Ну кто сдает в багаж таблетки без которых ему так хуево?!
— Я не думал, что будет настолько плохо. Всегда их принимал.
Тут Рейн поперхнулся очередным стоном. Да что это? Болевой синдром какой-то? Нет, от этого в любой аптеке можно купить болеутоляющее без всяких рецептов. Редкое генетическое заболевание?
— Ну скажи хоть, как твоя болезнь называется?
Она осторожно потянула вниз краешек одеяла и оцепенела. Рейн в полузабытьи неглубоко, часто дышал, приоткрыв рот, и стало ясно, почему он старался не улыбаться и вообще практически не размыкать губы. Между ними красовались шикарные удлиненные клыки, явно нечеловеческие. Она потянула одеяло ниже. Почему руки при посторонних никогда не открывал тоже теперь понятно: от плеча до запястий протянулись характерные татуировки.
— Ты аури, — констатировала она, — альфа или омега?
Про население южного архипелага она знала немного. Вроде как по татуировкам в том числе это и можно было определить. Аури всегда жили довольно закрыто, редко переселялись, да и сами не приветствовали чужаков, и оттого их образ оброс кучей мифов. Да и не интересовалась она ими никогда особо, честно говоря. Знала просто в общих чертах, даже видела вот воочию впервые. Так что непонятно, течка или гон.
— О-м-м-ега, — с трудом выдавил Рейн, вцепившись в одеяло своими длинными, красивыми пальцами, и крепко зажмурился, — е-ссли х-хочешь, я уйду.
— Да, конечно, блядь! В таком состоянии?
Вместо ответа Рейн начал медленно приподниматься, явно намереваясь выбраться из постели.
— С ума сошел? Лежи! — велела Элис.
Когда проблема приобрела очертания, страх уступил место деловитой собранности, так что она уже размышляла, что делать с течным омегой аури в своей, ну ладно, в их общей, квартире.
Продолжение следует.