Планета была серой.
Серое небо, серые облака, серая каменистая почва, серые низкорослые кусты, серые микроорганизмы, серая вода... Если бы сто лет назад сканеры кораблей-разведчиков не обнаружили в недрах этой планеты очень ценные полезные ископаемые, люди бы ни за что сюда не высадились.
Но люди сюда все-таки прилетели, и теперь Кларк знал, что пожинать плоды человеческой жадности сегодня придется ему и его команде.
— Насколько все плохо, капитан? — меланхолично спросил Валера, младший научный сотрудник, биолог, совсем еще юнец, которому вообще не стоило вылетать за пределы Солнечной системы так рано.
От Валеры горько пахло успокоительными таблетками, которые Хикари раздала всем тем, кому посчастливилось в момент взрыва находиться в блоках С и D и увидеть тот самый взрыв через иллюминаторы. Кларк от таблеток отказался; за свою долгую карьеру морпеха он многое повидал, так что теперь мало что могло значительно поднять уровень его стресса. Это, впрочем, не значило, что потеря коллег не причиняла ему боль.
Кларк бросил взгляд на линии цифр и букв, что безостановочно бежали по экрану его планшета.
— Мы потеряли блок А и частично блок В, рядовой Орлов, — ответил он, хотя по протоколу должен был оставить эту информацию при себе. — Системы заблокировали всю сетку подземных проходов. Даже если кто-то остался в живых после самого взрыва и разгерметизации, им до нас не добраться.
«А нам, — продолжил Кларк про себя, — без скафандров не добраться до аварийных маячков по периметру станции. И, что самое паршивое, до автоматического срабатывания мы просто не дотянем. Действовать надо прямо сейчас».
Небо над блоком А сияло красным, бирюзовым и фиолетовым. Взрыв и пожар добавили беспросветной серости красок, но Кларк был совсем не рад этому разноцветному каскаду.
Он ненавидел эту планету, как ненавидел тот факт, что ему придется на ней умереть.
***
Вернулась Ив. На ее лице Кларк уже видел ответ, но все равно сказал:
— Докладывайте, лейтенант Фуше.
— Все очень плохо, капитан. Основная часть скафандров была в отсеке А, потому что там, как вы знаете, готовились к выходу на поверхность, запасные хранились на складе отсека В, куда нам отсюда не добраться, а в ремонтном модуле... — она поджала губы и замолчала.
— Продолжайте, лейтенант Фуше. Что вы нашли?
Ив тяжело вздохнула. Ее левая рука взлетела к груди, пальцы сжали небольшой медальон из хирургической стали на пластиковом шнурке. Женщина, запечатленная на фотографии, что была спрятана в этом медальоне, находилась в отсеке В. Ив успокоительных таблеток не принимала и морпехом не была, так что Кларк мог только восхищаться ее выдержкой.
Если бы он был на месте Ив, все могло бы быть совсем иначе.
К сожалению или к счастью, все, кого Кларк любил, давно были мертвы.
— Скафандр есть, но неисправный. Я посмотрела в логах, Цзюнь должен был взяться за него сегодня вечером, но... не успел.
Цзюнь остался в отсеке А спать вечным сном.
Кларк кивнул.
— В чем именно неисправность?
Ив смотрела ему прямо в глаза и, не отводя взгляда, произнесла:
— Кто-то пролил коррозионную жидкость и... образовались трещины. Иными словами, скафандр не герметичен.
— Получится подлатать в условиях отсутствия специалиста и времени?
— Капитан...
— Ив, — он постарался произнести ее имя как можно мягче. — Давай на секунду забудем, что в этой экспедиции ты моя подчиненная, хорошо? Давай представим, что сейчас мы просто старые друзья, и я признаюсь тебе как подруге: мы не протянем без помощи извне и двух оборотов планеты. Системы на грани. Кислорода мало. Связь — никакая, в том числе с аварийными маячками — не работает. Поэтому вне зависимости от твоего ответа я надену этот скафандр и попробую добраться до маячков, чтобы дать вам шанс на выживание. Мне просто нужно знать, сколько времени у меня будет.
Ив не отвела взгляд, но ее синие глаза стали еще ярче из-за подступивших слез. И все же она не заплакала, сдержалась.
— Кларк, — в ее голосе звенела боль, — даже если мы залепим все трещины резиной и замотаем сверху изолентой, то тот, кому хватит смелости надеть этот скафандр и выйти на поверхность, умрет через тридцать минут. Сорок, если повезет.
Кларк уже тихо обговорил возможный путь до ближайшего маячка с картографом, младшим лейтенантом Картрайтом. По самым примерным подсчетам тридцати минут ему должно было хватить с лихвой.
— Тогда давай сделаем все возможное, чтобы мне повезло.
Кларк улыбнулся.
***
В подготовительном модуле всегда было холодно, поэтому иллюминатор покрылся инеем, и рассмотреть лица тех, кто провожал его в последний путь, Кларк не мог.
Они же видели его через камеры и при желании будут наблюдать весь путь до самого конца.
Кларк еще раз проверил, правильные ли координаты вбил в свой мини-компьютер на напульснике — хорошо хоть это чудо техники у скафандра было исправно — прошелся руками по скрипящим слоям изоленты, стараясь лишний раз не задевать там, где под изолентой прятались черные холмики застывшей резины.
За наружным иллюминатором начиналась серая пыльная буря. Ему нужно успеть.
На экране мини-компьютера высветилась фраза: «Вы хотите включить режим "Ностальгия"?»
Кларк хмыкнул.
Эта придумка психологов Комитета даже на тусклой серой планете никогда не пользовалась спросом, хотя изначальная идея казалось была неплохой: «Ностальгия» должна была добавить красок в однотонный пейзаж с помощью легкого укола, который позволял разбавить безликое ничто с помощью воспоминаний реципиента. И все же этим режимом никогда не пользовались, разве что пробовали по разу в самом начале экспедиций, и Кларк даже знал, почему.
При использовании режима «Ностальгия» тоска по дому становилась невыносимой.
Кларк знал, что домой уже не вернется, поэтому не раздумывая нажал на кнопку подтверждения. Он знал и то, что никакие видения не помешают ему выполнить его задачу, но надеялся на то, что с ними ему будет легче умирать.
Укола иглы он даже не почувствовал.
— К выходу на поверхность готов, — четко произнес Кларк, проговаривая ворох заранее подготовленных фраз. — Обещаю сделать все, что в моих силах. Связь скорее всего прервется, но оставлю канал открытым. Вы были моей лучшей командой, прощайте.
Планета встретила его негостеприимно, бросила ворох серой пыли в лицо, ударила потоком ветра в грудь, как будто мстила капитану третьей экспедиции за то, что они натворили.
«Идите прямо, сто метров», — четко произнес приятный женский голос навигатора.
Похоже лейтенанту Картрайту удалось поднять устаревшую, пусть и рабочую систему. Это несколько упрощало задачу Кларка.
Серое свинцовое небо казалось бы уже поглотило все краски взрыва, но вдруг стало оранжевым, совсем как апельсин.
Кларк помнил это небо. Ему восемнадцать, он и Джеймс встречали рассвет, забравшись на местную достопримечательность — невысокий холм, который они насмешливо называли Эверестом — и одновременно распивая запрещенные напитки. Романтика.
Это был их последний рассвет на Земле; они с Джеймсом вместе пошли в морпехи и на следующий день улетали на орбитальную станцию. Судьба им благоволила еще какое-то время, позволила попасть в один отряд и проводить все свободное время рядом друг с другом. Эта романтика, пусть уже и солдатской жизни, продлилась ровно до первой настоящей боевой высадки.
Джеймс поймал снаряд, который предназначался Кларку. От него ничего не осталось, потому что снаряд был взрывной. Они успели только взглянуть друг на друга в самый последний раз.
Для Кларка это были первая контузия и первая потеря. Он до сих пор не помнил как пережил этот кошмар.
И все же тот самый рассвет часто ему снился. Он всегда мечтал снова его увидеть, и был даже рад, что сегодня «Ностальгия» исполнила это желание. Идентичная земной сила притяжения тоже помогала поддержать иллюзию.
Джеймс шел рядом с ним, даже если его там и не было.
Изолента и резина пока держались, но на экране мини-компьютера уже загорелся неприятный оранжевый восклицательный знак.
Кларк ускорил шаг.
***
«Поверните налево через десять метров».
Поворот налево преграждала оторванная крыша отсека А, которую сюда отнесло силой взрыва. Самый крепкий пластик во вселенной оплавился, его вывернуло наизнанку, разорвало на огромные пласты. Кларк невольно задумался, какой силы на самом деле был взрыв и что его вызвало, но отмахнулся от идей.
Какая ему теперь разница? Его задача — спасти свою команду, о причинах и следствиях пусть думают оставшиеся в живых.
На пути ему встретились не только обломки крыши.
Кларк много раз в своей жизни видел, что случалось с человеческим телом после взрыва, но один только вид обугленного безымянного остова кольнул его в самое сердце. Хуже всего было то, что волна огня выжгла не только все опознавательные знаки, но и большую часть органики. Нельзя было даже сказать наверняка, мужчина перед ним или женщина.
— Мне очень жаль, — прошептал себе под нос Кларк, и укол вины оказался гораздо болезненнее, чем он предполагал.
У слюны во рту появился яркий вкус сахарной ваты, и Кларк догадался, что на самом деле это «Ностальгия» так причудливо замаскировала кровь, взяв из его памяти вкус детства. Странный побочный эффект, возможно, Кларк был первым, кто испытывал подобное.
Оставалось надеяться, что он будет последним.
Сахарная вата на языке обозначала только одно: токсичный воздух уже начал разъедать его внутренние органы, медленно и неотвратимо приближая гибель.
Горевать было некогда, нужно было продолжать движение, дойти до цели, завершить свою последнюю миссию. Кларк подчинился собственному приказу.
Остатки блока А превратились в яркий сад. Высокие деревья, покрытые самыми вкусными плодами, какие Кларк только пробовал в своей жизни, роскошные кусты, которые умелые руки садовников превратили в самые разные формы, земные и инопланетные. То место было раем, и Кларк до сих пор не был уверен, зачем вообще оттуда улетел.
Стали подмерзать пальцы на руках и ногах, но Кларк знал, что его убьет не обморожение. Из носа уже добрую минуту стекали капли со вкусом сахарной ваты, а глаза начали слезиться и чесаться. Если бы не забрало скафандра, он бы уже начал их растирать.
«До точки назначения осталось девяносто метров».
Даже в серой буре разозленной планеты, которую «Ностальгия» безуспешно пыталась превратить в земную февральскую метель, даже в остаточном дыму после взрыва Кларк видел ближайший маячок.
Система безопасности, как и многое из того, что использовал Комитет, была полна недостатков — и большую их часть им пришлось невольно испытать на себе — но аварийные маячки закупались у проверенного производителя и были снабжены своими источниками питания и каналом связи, поэтому шанс еще был.
***
Вдохи и выдохи давались ему тяжело. Каждый шаг ощущался так, будто он шел босиком по раскаленным и одновременно ледяным углям. Во рту стало так много сахарной ваты, что Кларк даже не пытался глотать, сплевывал прямо так. Его кровь почему-то пахла как свежая парадная форма морпехов и переливалась всеми цветами радуги, кроме красного.
По самым примерным подсчетам жить ему оставалось немногим больше пятнадцати минут.
Подвижности в нем осталось на семь, максимум на десять.
Кларк закашлялся и на мгновение остановился, чтобы собрать все оставшиеся силы для последнего рывка до заветной зеленой лампы, маяком мерцавшей сквозь любую бурю.
Мини-компьютер сходил с ума, бесконечно посылая ему предупреждения. Оранжевые восклицательные знаки стали красными.
Кларк продолжил свой путь. Больше останавливаться было нельзя, поэтому он пошел, приволакивая ногу, обжигая разрушающиеся легкие мертвым воздухом, захлебываясь в собственной крови, но пошел.
Сердце билось неправильно, но все еще билось.
Зеленый огонек становился все ближе.
«До точки назначения осталось сорок метров».
У аварийного маячка его ждали мама и Джеймс, а за их спинами — бесчисленное множество друзей, коллег, любовников и товарищей, которых он потерял или бросил.
Они улыбались ему и как будто бы подбадривали.
«До точки назначения осталось десять метров».
Отказали ноги.
Кларк полетел вперед и упал очень неудачно; закаленное стекло, которое должно было выдерживать «невероятные нагрузки» пошло трещинами. Разноцветная сахарная вата, что не успела стечь по шее вниз или впитаться в мягкую обивку, забрызгала все, мешая обзору.
Если бы Кларк мог себе это позволить, то закричал бы от злости.
«Точка назначения прямо по курсу», — подбодрила его несуществующая женщина.
Кларк полз вперед на одних руках, ничего не видя, волоча за собой мертвый груз нерабочих ног. Трение сдирало с его скафандра изоленту и защитную резину.
«Вы достигли цели».
Эти слова были благословением и проклятьем.
Кларк помнил, что ему нужно нажать на аварийную кнопку, но за потрескавшимся и забрызганным стеклом было ничего не разглядеть. Поэтому Кларк, игнорируя вопящие сигналы от мини-компьютера, нажал на аварийную кнопку и содрал с себя шлем, уменьшив срок своей жизни на пять минут.
Холод вцепился в его кожу, заморозил остатки крови, но Кларк уже этого не чувствовал. Дрожащими обмороженными пальцами он нащупал нужную панель, сорвал с нее защиту и нажал несколько кнопок.
Отовсюду сквозь бурю к нему полетели визгливые сигналы аварийных маячков. Его миссия была окончена. Его команду спасут.
— Все. Вот и все, — на выдохе прошептал Кларк и упал на землю.
Последним, что он увидел в этой жизни, был невозможной красоты оранжевый рассвет.
***
Лейт. Ив Фуше: «Я считаю, что капитан Кларк Смит — герой, который пожертвовал собой, чтобы подать сигнал бедствия и спасти выживших. Вы не имеете права делать его ответственным за трагедию на станции и полоскать его имя в медиа, просто не имеете и все! И не смейте на меня так смотреть, я тоже видела последние записи из отсека А. Да, я много чего видела! Я знаю правду! Я знаю, что...»
Комитет: «Вы забываетесь, лейтенант Фуше. Помните, что вы говорите с...»
Лейт. Ив Фуше: «Я говорю с теми, кто боится потерять свои ценные кредиты и готов вымарать в грязи героя, чтобы не лишиться спонсоров и лицензии на космические исследования! Вы марсианские свиньи, вот вы кто, господа. Марсианские свиньи. Сорок человек погибло! Моя жена была в отсеке В, ради всего земного!»
Комитет: «Мы соболезнуем вашей утрате, лейтенант Фуше. Вам будет выплачена компенсация в размере...»
Лейт. Ив Фуше: «Да подавитесь вы этими кредитами! *удалено автоматической системой цензуры* ...корпоративные... *удалено* ...вы... *удалено*! Ноги моей больше здесь не будет!»
Комитет: «Кажется, Фуше тоже не настроена с нами сотрудничать».
Комитет: «Иногда мне кажется, что нам стоило оставить их на той планете».
Комитет: «Я понимаю, что речь лейтенанта Фуше была очень эмоциональной, но рекомендую вам следить за тем, что вы говорите. Пожалуйста, прервите запись. Потом удалите. С медийниками я разберусь сама».
Комитет: «А вдруг у них и правда есть доказательства?..»
Комитет: «Тогда все станции во всех системах будут закрыты на проверку».
Комитет: «То есть нас ждет катастрофа и банкротство».
Комитет: «Правильно понимаете. Леблан, вы оглохли? Прервите запись! Немедленно!»
Было очень интересно почитать взгляд со стороны на персонажей) Прикольно вышло.
