Что ж продолжаем.
Герои садятся в машину, Одри отмечает, что температура ниже нуля (очевидно, не по F), они проезжают мимо общаги, где умерла студентка – помните еще о такой? И вот, казалось бы, наконец-то мы возвращаемся к расследованию, про которое мы все успели забыть, но…
– Так ты посадишь его? /…/
– Да.
– За что?! Он ведь не виноват, что его прокляли!
– Не виноват, – согласился Коул. – Но я не могу позволить разгуливать оборотню в своем городе. Я могу лишь облегчить его трансформации и принятие своей сущности, но посадить обязан. Ганс – преступник, Одри, и неважно, в состоянии сверхъестественного аффекта он совершил это преступление или нет. Я полицейский, охраняющий людей от мифических существ, а не наоборот.
У меня сложилось впечатление, что у автора были другие планы на персонажа, ввести его как очередную фоновую картонку, продемонстрировать профессионализм Коляна, а потом она посидела, подумала и решила, что надо развивать линию, но не удосужилась перечитать имеющийся текст, потому Коул и выглядит как ебанат, говорящий совершенно противоположные вещи практически одномоментно, а фанаты и так схавают, книга не предназначена для осмысленного чтения.
И вообще, что происходит с развитием Коула как персонажа? Типа в первой главе он так радовался, что встретил ведьму и смог с ней поговорить, при разговоре с братом неиронично возмущается, что тот обрек его на страдания, будто с ним что-то не так, а тут оказывается, что и оборотень в практике не первый, да и дальше рассказывается, что он знает, как их останавливать – и все это на пафосных щщах. ЧЗХ?
Коул везет их к черту на куличики в супермаркет на отшибе, чтобы купить багет, твердый как член дубинка, потому что у него в этом магазине скидочная карта… Дальше они покупают в аптеке астероиды и минералы. И как же это хуево написано, прям смак:
Я бросила хлеб обратно в тележку, и Коул толкнул ее к аптечному прилавку в конце магазина, где продавались стероиды и минеральные комплексы. Взяв пару банок с таблетированным сбором горных трав, он двинулся к кассе, прихватив на ходу еще несколько литровых бутылок с водой и упаковку бенгальских огней. Едва поспевая за ним, я взяла со стеллажа готовой еды пару пончиков в бумажных свертках, надеясь, что для Коула это останется незамеченным.
Возможно, я уже выгорел и просто бешусь, дайте знать.
Посетителей в магазине было немного, но, даже глядя на меня в упор, они бы не заметили Эго, Спора и Блуда.
Пончики она купила для кошаков, кот-ых переселила в резинку для волос, чему Коул не особо-то и рад.
Ну и как же не обосрать других похвалить себя:
Для того чтобы увидеть их, по-прежнему надо было обладать либо очень тонкой душевной организацией, либо способностями, подобными моим. Но ни то, ни другое было не таким уж частым явлением в Бёрлингтоне.
Стащив с полки над кассовым аппаратом мятную жвачку, я по инерции поднесла ее к карману. Шлепок Коула по моей ладони привел меня в чувства.
– Положи на ленту!
Насупившись, я послушно отдала жвачку продавщице, пробивающей товар.
Че по здоровым отношениям? И напомните, в какой момент Коул превратился в законопослушного сомца? Просто представьте себе героев Гор в жизни. Зловещая долина, не так ли?
НАКОНЕЦ-ТО ЭКШН!
Коулу звонит Сэм, предупредить, что направляется в дом Хармондов: Ганс снова бесоебит. И о чем думал всезнающий Коул, когда соглашался с идеей смертному Сэму караулить ебаку?
ОРУ:
на повороте шины взвизгнули, как и старушка с тележкой продуктов, которую Коул едва не сбил
Коул просит Одри раскрошить травные таблетосы со зверобоем (ладно б с аконитом, причем тут зверобой; может, обжечь, привести в чувство? Да-к нужен сок… а да пох) в воду и достать зажигалку 
Я сделала все, как велел Коул, и, сложив поистине охотничье обмундирование в кучу, выглянула в окно. Там, почти за чертой города, возвышался двухэтажный особняк из желтого дерева, огороженный ржавым забором с чугунной калиткой, распахнутой настежь.
Че по охуевшимнным описаниям?
Я почувствовала, как заморосил противный дождь, но вдруг заметила впереди белый газон и выставила перед собой ладонь. Кружась в танце, на нее опустились пушистые снежинки, и я запрокинула голову, глядя в тугие серые тучи, обрушившие на дом Ганса снег в начале октября.
Датчик хуеты зашкаливает. Удивляется снегу в начале октября (на самом деле снег шел только над этим домом, тем не менее претензии не снимаю), при этом в прошлой главе мороз (цитата: морозный воздух) ночью ни разу не смутил. И вообще какой-то бесконечный там месяц. Типа: мы вот то-то и то-то уже месяц, потом вдобавок то-то и то-то уже месяц… Чего?? Сколько дней в местном месяце?
Бонус: а в вашем населенном пункте тоже снег ковром выпадает? Или типа снег там уже лежал? Тогда как она издалека ржавчину в заборе за чертой города разглядела, а белое поле, блядь, не заметила.
ОРУ
Входная дверь была сорвана с петель и валялась на ступеньках, как мусор.
Книжонка эта как мусор.
Шаг за шагом мы беззвучно начали обход первого этажа, и Коул заглянул в гостиную. В его руках, снятый с предохранителя и заряженный, был зажат полицейский «Глок». То, как Коул двигался с ним, было похоже на танец. За этот день я, казалось, узнала его лучше, чем за весь прошедший месяц: не офисный клерк и растяпа, а детектив. Щелчок, преображающий его личность каждый раз, как требовалось кого-то защитить, был механизмом той загадочной природы, которую он столько лет принимал за еще один аспект синдрома Аспергера. Истинный охотник.
1) У автора очевидно фетиш на биполярных.
2) Очень, блядь, уместно в опасной ситуации рассуждать, какой горячий у нее парень.
3) Естественно, наши герои умнее любой волшебной твари, даже волка, у кот-го должен быть нихуевый слух и обоняние, а они ведь вечно чем-то да воняют: то чаем, то говном, потому как в смешении описанные ароматы та еще блевотина.
4) Мне интересно, как Коул будет отчитываться перед начальством за то, что а) отпустил подозреваемого, б) подстрелил его
5) Ору с замечания, что пистик заряженный. Спасибо, хоть додумался зарядить.
6) Все еще не понимаю прикола с переключением на охотника. Это так странно и тупо. Как оно работает? Заблаговременно или в момент опасности? Типа он еще в допросной понял, что он оборотень, но что… Ах да, автору нужно растягивать текст, но он уже растянутый, из него все валится. Потом это еще обернется трагедией.
Оборотень убил 3-х сотрудников опеки. Сядет ли Коул за халатность при исполнении? Нет конечно, об этих картонках забудут, как и о людях из кафешки. Такие книги нужно запрещать. Объясню: персонажи не преподносятся читателю как злодеи, они не рефлексируют по поводу, не меняются из хорошего в плохого и наоборот, они романтизируются и о них рассуждают как о положительных ГЛАВНЫХ героях. Просто представьте книгу о каком-нибудь маньяке, действия кот-го не просто описываются (как в каком-нибудь биографическом романе), не вплетаются рассуждения на тему (как, н-р, в том же «Преступлении»), а эти преступления являются для него чем-то бытовым, и персонаж в конце не получает наказание – живет своей жизнью и обретает любовный интерес. В этой книге нет ценности даже в персонажах.
В общем в доме кавардак. Одри чисто формально паникует. Как вдруг! В детской она находит ребенка. Просто зацените:
Дверь в детскую комнату была выломана. На розовых обоях порхали птицы, выведенные золотой гуашью. Куклы и плюшевые игрушки, разбросанные по полу, небольшая кроватка под окном, завешенным пледом. В прохладном воздухе пахло клубникой и кровью.
– Идем, – шепнул Коул, когда проверил детскую. – Он должен быть где-то здесь…
Я не успела спросить, кого Коул ищет, панически метаясь из угла в угол, – Ганса или же Сэма, – как он уже заскочил в следующую комнату. Собираясь отправиться за ним, я повернулась к окну и проводила взглядом кубик, со стуком выкатившийся из-под кровати и ударившийся об комод.
Вокруг кровавая баня, они заходят в детскую — и ничего ни у кого не кликает. Ну обои, ну гуашь, блядь. Коулу вообще поебать, он идет дальше. А Одри, у кот-й погибли младшие, не испытывает ничего! Да хотя бы в панике крикнуть, начать искать ребенка, да хоть что-нибудь!!! Я щас умру от бешенства 
ОРУ
Там, в клубках пыли и залежах деталек от конструктора, притаилась девочка пяти лет с двумя белокурыми хвостиками, свернувшись калачиком.
Девочка — та самая Марта, она спряталась и не особо-то хочет выбираться.
Я кивнула, стараясь обуздать материнский инстинкт и воспоминания о том, как точно так же от меня прятался маленький Ноа, играя в прятки.
Не хочу разочаровывать, но нет ничего страшнее (в смысле, опаснее) женщины с развитым материнским инстинктом. Она бы уж точно не бродила по дому полчаса, зная, что дома ребенок, находящийся в опасности. Я это все к чему: может, хватит пиздеть? Ну призналась бы уже, что кроме Коула ее вообще никто не волнует.
Марта подсказывает, что отец на чердаке.
Я вскочила и, кинувшись на голос Коула, обнаружила Сэма, ползающего среди осколков торшера. Он, распластавшись на полу, зажимал рукой пробитую голову. Коул сидел рядом, придерживая напарника за плечи. Встав и выпрямившись, Сэм придирчиво осмотрел нас обоих.
Что за ебвашумать? Что это было?? 
Поклоняюсь Гор 
– Твою мать, – первое, что по обычаю произнес он, придя в себя и тут же принявшись искать на полу потерянный пистолет. – В дом забрела настоящая зверюга! Волк. Дикий. Просто огромный! Никогда таких не видел. Кажется, это он толкнул меня, и я… Я… Вот блин, – Сэм вздохнул, морщась от головной боли. – Как девочка? Вы нашли ее? Где Ганс?
Мы с Коулом тревожно переглянулись. Облегчение, что Сэм так и не связал появление волка с исчезновением Ганса, накатило волной.
Все вокруг тупые, чтд. Хотя это ведь интересно, это ж типа городское фэнтези, то есть в обычном мире людей наверняка тоже смотрят фильмы про тех же оборотней. Типа мы ведь тоже при прочих равных знаем, что это вымышленное существо, тем не менее, когда происходит нечто не вписывающееся в наше понимание, мы подключаем мистику и начинаем придумывать: это точно было НЛО, иначе что за огонек я видел посреди голого поля; в лесу волк стоял на двух ногах, я точно видел – и вот это все. Тут что с людьми? Они ничего кроме букваря не читают, ничего кроме выступлений президента не смотрят?
– Тебе следует пойти в машину и вызвать подкрепление… – забормотал Коул, скрывая волнение.
Сэм отмахнулся от него пистолетом, убирая со лба волосы, слипшиеся от крови.
– Сказал же, я в норме! Хочешь все лавры себе забрать? Или предлагаешь вызвать службу по отлову диких зверей? – съязвил он, решительным шагом идя к двери.
Коул судорожно вздохнул.
Столкновение теневого мира с человеческим – это ужасная неприятность. Столкновение с теневым миром Сэма Дрейка – это уже судный день.
Че? Теневой мир Сэма? Столкновение Сэма с теневым миром? ЯННП Это типа глубоко должно быть? Кто есть Сэм как не обычный человек?
Мои пальцы на его влажном лбу. От касания Сэм вздрогнул, но не отстранился. Взгляд болотно-зеленых глаз сделался внимающим, исступленным. Секунда мужской слабины дала мне фору – и, привстав на цыпочки, я сжала его голову так крепко, будто намеревалась размозжить ему череп.
Сэм возмущенно вскрикнул, но не успел отбиться.
– Somnis insomnia.
Глаза Сэма закатились, и сильное, грузное тело обмякло, едва не придавив меня к полу. Сэм потерял сознание прямо в моих руках – беззащитность, которую никому не позволено видеть. Коул вовремя подхватил его сзади под руки, и я помогла оттащить Сэма обратно в спальню и уложить на ковер.
1) Так внимающим или исступленным был взгляд?
2) Ох уж эта мужская слабина каждого мужика по отношению к нашей гговешке.
3) Перевожу заклинание: засни/мечтай бессоница. Не благодарите.
4) Умиляет представление юных авторок о мужском теле: сильное тело должно быть обязательно грузным, но вот тощее всегда сильное.
5) В чем проблема была его в кровать положить? Учитывая, что он перед этим на кровати и сидел.
– Ловко сориентировалась, – похвалил меня Коул, разминая спину, едва не надорванную из-за восьмидесяти килограммов Сэма. – Сколько он проспит?
Задача: сколько весит двухметровый Коул? Ставлю, что он подписчик паблика «40кг».
– Недолго. На мужчин плохо действует, – сообщила я. – Эти чары предназначены для беспокойных детей. Чем сильнее личность, тем быстрее они разобьются. Думаю, Сэм проспит максимум минут тридцать.
Как сон связан с личностью?
А сейчас будет момент, подтверждающий бездарность ведьм ковена «Шамплейн»:
В гримуаре оборотням было посвящено лишь несколько фраз: первая рассказывала о проклятии, превращающем человеческую душу в звериную, а вторая была посвящена целительному обряду, если ведьме не повезло угодить под полуночные когти.
Поправьте, если я не прав, но логика, как по мне, следующая: все, кто не ведьмы ковена, — потенциальный враг. Соответственно, о разных опасных тварях должна быть если не исчерпывающая, хотя бы подробная информация. О чем там сотни страниц? О заклинаниях, кот-ые помогают устроить в камине светомузыку, как приготовить гоголь-моголь? Датчик хуеты зашкаливает. И ведь было бы гораздо прикольнее, если бы из никчемного образа Одри не пытались выжать крутую ведьму Верховную, а наоборот описывали ее как супер-ленивую и незаинтересованную в решении проблем неудачницу. Был бы хотя бы потенциал развития.
Лезут они на чердак с бенгальскими огнями наготове.
Принято смеяться и шутить про тупых персонажей в фильмах ужасов, а автор активно вдохновлялся ими:
Коул набрал в легкие побольше воздуха и, затаив дыхание, ступил на первую ступеньку выдвинутой металлической лестницы, похожей на стремянку.
– Ганс, – позвал он низким, спокойным голосом, вглядываясь в темноту, сожравшую весь чердак. – Мы знаем, что ты здесь.
Ответом ему стал гортанный рык – откуда-то из недр душной комнаты, в которой витала пыль, поднятая в воздух взмахом хвоста. Я попятилась, слыша, как мягко ступают наверху массивные лапы. Коул жестом потребовал бенгальские огни, и я поспешила вложить ему их в руку.
– Успокойся, – сдержанно приказал Коул, продолжая смотреть в темноту, и там, налитые янтарем, сверкнули два больших глаза. – Твоя дочка рядом. Марта. Ты ведь не хочешь навредить ей, как Анне?
Это было дурной идеей – упоминать о жене Ганса, – и Коул понял это на миг позже, чем поняла я. Именно поэтому я успела отскочить в сторону, а Коул – нет.
Оборотень выпрыгнул с чердака, как черт из табакерки, и Коул откатился назад, опрокинувшись с лестницы.
Переступив через упавшего Коула, он приблизился ко мне, и смрад острого мускуса, мокрой шерсти и крови обдал мое лицо.
– Коул… – всхлипнула я, парализованная.
Лязг зажигалки. Искра, из которой рождается пламя, – и деревянные тростинки в пальцах Коула вспыхнули праздничным фейерверком, стреляющим каплями огня и света во все стороны.
Волк взревел и отшатнулся.
Автор не знает, что из себя представляют бенгальские огни? Или изначально благовония были? Короче, они походу запланировали сжечь дом.
Бонус:
- Мама, мама, купи мне «Маугли»!
- Но у нас есть «Маугли» дома.
Маугли дома:
*конец*
– Не знаю, как именно это работает, – тихо сказал мне Коул, не отворачиваясь от Ганса. – Но оборотни боятся огня, в особенности фейерверков.
А ты не забоишься, если тебе в ебало куча горячих искр прилетит?
Коул просит багет (проголодался, бедняга) и что-то острое.
Единственное острое, что при мне было, – это серьги-гвоздики из титана, и, быстро сняв одну, я бросила ее в руку Коула, когда пара бенгальских огней уже догорела.
Я бы умер, если б не узнал, что серьги из титана.
Внезапно в себя приходит Сэм и стреляет в оборотня и наконец-то понимает, что не тот волк кто волк. Оборотень куснул Сэма за плечо, кровь кишки и т.д. и т.п. Сэм умер, но выжил.
– Ганс Фредерик Хармонд, – повторил Коул еще раз и всадил острие серьги в подушечку своего пальца. Та с легкостью проткнула его, и палец побагровел. – Ганс Фредерик Хармонд!
Он повторил его имя трижды – и трижды капнула кровь, пропитывая мякоть свежего хлеба, будто вареньем. Волк замер, и Коул швырнул багет ему в лапы. Волк вонзился в него зубами, жадно слизывая капли шершавым языком, и, когда от хлеба остались одни крошки, прилипшие к его перепачканной морде, кости волка вдруг стали ломаться изнутри. Дробление и хруст, как будто кто-то наступил на печенье, – с таким звуком выкручивались лапы зверя, ребра, таз, шея. Его будто сложило пополам, и Ганс взвыл от боли, рухнув навзничь.
Коул отступил, вытирая кровоточащий палец о штанину.
Сколько драмы… Жаль, что так похуй, особенно на поцарапавшегося сережкой Коула. 
Голос Коула, обычно нейтральный и собранный, сейчас сказал мне больше, чем любые инструкции: увести Сэма, остановить кровь, остановить заражение, а после уложить в постель и заставить забыть. Да, я справлюсь. Ведь именно этим я занималась каждый день своей жизни, до знакомства с Коулом Гастингсом, – исправляла ошибки и заметала улики.
Самое смешное, что Жулька все равно каждый раз ее находит. Кстати. Верните Жульку! 
Так ладно, бенгальские огни пожгли, хлебушка с вареньем покушали, что по святой воде и анаболикам? Видимо, последние Коул для себя покупал, а водицу для бульбулятора заряжал.
Он старался держаться изо всех сил, но давалось ему это прескверно: кровоточило не только его разорванное плечо, но и верх живота, располосованный когтями от удара в грудь [лол что?]. Сэм что-то невнятно бормотал себе под нос – ругательства вперемешку с обрывками вопросов, – а я упрямо вела его вниз, надеясь, что болевой шок и адреналин не позволят ему заметить, как волк, забившийся в угол, на глазах меняет шкуру на человеческую кожу.
Так пару предложений назад было, что он чуть ли не утопал в луже собственной крови, а тут ругается и соображать умудряется – видать, в кармане запасной пакет с кровью завалялся.
Марта ждет при полной экипировке, так получается, что Одри хватает ее и какую-то голову, прижимает и зажимает уши на этой голове:
Схватив малышку, я прижала белокурую голову к себе, зажимая ее уши, и быстро спустилась вниз, вынося Марту из дома.
Марта устроила истерику: не хочет без папы, но Одри подкупает ее котиком.
Ржу с того, что Сэма закинули в машину как мешок с картошкой, при этом он сам пытался себя перевязать КАШЕМИРОВЫМ шарфом, кот-й он нашел в бардачке. Мужика реально жалко, дебилы подвели, так еще и помочь некому.
Рэйчел не научила Одри ничему полезному из ведьмовства, зато научила водить машину. Везет она Сэма не в больницу, а домой к Коулу. Сэм при огромной кровопотере очень даже хорошо соображает, шутит в своей манере и умудряется флиртовать, но самое главное настаивает на том, что на него напал не просто волк. Ну какой же дебил, еще смеет соображать! Пускал бы себе слюни на Одри, но надо ведь искать смыслы там, где их нет.
Дождавшись, когда ее увлечет «Секрет крыс» и рисование карандашами в детском альбоме, я бесшумно прикрыла за собой дверь и вернулась в коридор.
Мужика жалко [2]
Наслаждайтесь:
Сэм передразнил меня сиплым, булькающим голосом, и я поняла, что он только храбрится, хотя дела его плохи: дойдя до ванны лишь с моей помощью, он тут же рухнул на бортик, зашипев, когда я попыталась отодрать от кожи хлопковую рубашку. Та намертво припеклась к ране.
– Всего пара царапин… – снова завел он старую песню, и я прижала ладонь к его губам, а затем рванула прилипшую ткань на себя.
Сэм дернулся, едва не прокусив мне ладонь, и, виновато потупившись, я принялась торопливо расстегивать оставшиеся пуговицы.
– Давай раздевайся, а то вся кровь засохнет, и тогда одежду точно придется отрывать от тебя вместе с кожей.
– Вроде бы говоришь омерзительные вещи, а меня все равно заводит.
Я покосилась на Сэма. Следя за мной из-под опущенных век, под которыми тянулись глубокие тени, он оскалился в несносной улыбке, и тогда я опустила взор ниже. На плече, разорванном поперек, не было живого места. Скинув разодранную рубашку Сэма на пол, я нашла еще одну рану прямо под ребрами – длинные полосы от когтей. Над ними, уходя вверх, тянулась дорожка темных волос и родинок, которые украшали тело помимо пары татуировок.
Одри ему во всем сознается, но только потому, что собирается наложить на него чары забвения.
– Оборотень, – вдруг произнес Сэм пересохшими губами. – Разве от его укуса ты сам им не становишься?
Очень тупо, очень. Откуда у Сэма такие познания? Он уж точно не тот персонаж, кот-ый всей этой «херней» интересуется.
– Что особенного в Коуле Гастингсе?
Я снова открыла гримуар на странице про versipellis – сменяющих кожу – и встала напротив Сэма. Эти разговоры сбивали с мысли. Будто яд, текущий в его жилах, внушал ему отвлечь меня и дотянуть до момента, когда тот успеет въесться в костную ткань, и всякая магия станет бессильна.
– Что есть в нем такого, чего нет во мне?
Я прижала книгу корешком к подбородку и встревоженно глянула на Сэма. Его лицо осунулось, изнеможенное, будто он неделю не выходил из ночного патруля. Мертвенная бледность, с которой я доставила его в квартиру Коула в центре Бёрлингтона, сменилась на тошнотворный зеленый оттенок. Красные капилляры и сосуды просвечивались под кожей, как флуоресцентные.
– Его глаза, – ответила я. – Карие.
– Самый обычный цвет…
– Вовсе нет.
– Ага. Значит, ты влюбилась в него из-за глаз, – прыснул со смеху Сэм, неуклюже покачнувшись на бортике ванны, и я удержала его, ухватив под локоть. – И все?
– Ну, еще мне его кудрявые волосы нравятся и то, что он с легкостью может повесить новые шторы, даже не забираясь для этого на кухонный стол. Сэм, ты задаешь мне неправильные вопросы… Нельзя влюбиться в человека за что-то конкретное. Это происходит само собой, а лишь потом тебе начинает казаться, что все случилось из-за красивых глаз да кудрей. Но ведь на самом деле причина совсем не в них…
– А может, как раз в них? – вскинул брови Сэм. – В мелочах… Может, будь у тебя глаза зеленые, а не серые, то и мне было бы плевать на тебя с высокой колокольни?
Сэм схватил меня раньше, чем я успела понять, что вскочил он вовсе не от внезапной и острой боли в плече. Его пальцы – цепкие, сильные, холодные на фоне кожи, охваченной жаром, – сдавили мое запястье так сильно, что я выронила книгу, ахнув. Сэм обездвижил меня, и все, что я смогла, обескураженная, – это уткнуться носом ему в щеку, стараясь не слиться с его быстрым и рваным дыханием, из-за которого заразным казалось уже не волчье проклятье, а это безумие.
То есть, она допускает, что они могли бы потрахаться?
Коул когда-нибудь говорил, какие у тебя красивые губы? – он надавил большим пальцем на мою нижнюю губу так, чтобы та приоткрыла ряд нижних зубов. – У тебя на лице ни одной родинки, ни одной веснушки. Как чистое полотно. – Его палец скользнул влево, очерчивая линию моей челюсти. – Каждый раз, как представляю тебя, ощущаю себя лютым извращенцем. Ты ведь еще совсем девочка… Зачем Коул втянул тебя в это расследование? Он не имел права. Ты этого не заслужила – быть частью такого дерьма. Пожалуйста, уезжай из города…
– Сэм, – спокойно сказала я, хладнокровно встречая его взор. – Отпусти меня. Сейчас же.
Он столкнулся со мною лбами, и я почувствовала привкус соли во рту: его поцелуй походил на морскую волну Мертвого моря, что обжигает до сукровицы.
– Ты не должна умереть в этом чертовом городе!
– Сэм!
Я схватила дезодорант, стоящий на ванной полке, и хорошенько приложилась им о его висок. Руки Сэма, обившиеся вокруг моей талии и задирающие кофту, разжались.
Домогательства осуждаю, но здесь они так топорны и лишь для того, чтобы противопоставить всех мужланов душке-пиздушке Коулу.
Короче, она читает заклинание, после которого Сэм выблевывает черную жижу и отрубается.
ОРУ:
Я тщательно промыла тем же полотенцем и рыжие волосы. Они стали походить на кораллы, о которые можно порезаться.
Одри призывает гримов, о которых ничего не знает, но доверяет им память Сэма.
– Всего одиннадцать лет, а мозги с половиц уже соскребал так лихо, – заметил Эго.
– Даже от них лавандовым мылом пахло, – мечтательно протянул Блуд. – Прямо как от ее волос… Теперь он ненавидит лаванду.
Я вздрогнула и тут же подалась вперед, хватая Эго за шкирку.
– Не так далеко! – рыкнула я на гримов, тут же прижавших к макушке остроконечные уши. – Не надо выедать его детство и воспоминания! Лишь последние два часа, ясно? Кончайте с этим.
Понимаю, что Сэм максимально штамповый персонаж, но у меня вопрос к знатоку «Детройта», если он до сих пор читает)) Насколько оригинальна линия Сэма? Он потерял мать, покончившую самоубийством, и до сих пор хранит на рабочем столе ее резинку для волос. Учитывая, что все мало-мальски оригинальные сюжеты ею поперты, этот тоже кажется не ее выдумкой.
Возвращается Коул, нас ждет очередная юморная сцена а-ля деревня дураков с дубликатом ключей и Одри со светильником наготове.
Коул собрался отвезти Марту к тетке, и зачем-то Одри едет с ним. А как же Сэм? Вы его просто так оставите??
– Кажется, ты неплохо ладишь с детьми, – заметил Коул со слабой улыбкой, когда Марта задремала сзади, обняв свой рюкзак. Волны светлых волос, выбившихся из заплетенных хвостиков, обрамляли личико, похожее на персик.
– «Неплохо»? Да я отлично с ними лажу! У меня ведь было семеро братьев и сестер, – усмехнулась я. – И четверо из них младшие.
– Тяжко, наверно. Мне с одним-то Гидеоном иногда вздернуться хотелось…
– Я тоже раньше считала, что тяжко… А теперь, вспоминая, думаю, что это было прекрасно.
Я любила тишину, но такую, какая вдруг повисла сейчас, – нет. В такой тишине легче всего было вдруг разрыдаться, и я включила радио, сбавив звук до минимума, чтобы не разбудить Марту, но достаточно, чтобы заглушить свои мысли.
1) Гидеон вдруг младший брат??
2) Да заебала эта Одри со своим «я тут страдаю ващеп-та». Ребенок буквально умнее двоих их оказался.
– Я отпустил Ганса, – повторил он, уставившись на дорогу. – Иначе… Иначе Марта останется совсем одна. Я навел справки о ее тете – она единственная, кому могут доверить опекунство. Но Шэрон недавно вылетела с работы и едва сводит концы с концами, так что Марту отправят в приют. Поэтому я решил дать Гансу еще один шанс… Я велел ему уехать из города и научиться владеть собой, а до тех пор не возвращаться. Пока будет идти расследование, я уговорю органы опеки, чтобы Марта жила у Шэрон.
/…/
Я сделал это потому, что ты просила, Одри. Я ведь доверяю тебе.
Занавес. Вот вообще ничего не спрашивайте, я тоже нихуя не понимаю. Я и текста-то толком не вижу, фары кровью залило.
Я улыбнулась и накрыла ладонью руку Коула, лежащую на руле, ласково сжав ее. Он расслабил пальцы, развел их, позволяя мне пропустить меж ними свои, чтобы сплести их воедино.
Морозный воздух, до этого щиплющий и щеки, потеплел, и вовсе не от автоматического подогрева сидений.
А от того, что машина наконец-то согрелась? 
– Мне было четырнадцать, когда я столкнулся с оборотнями впервые. Один напал на меня среди ночи, когда я гулял допоздна. Чудом удалось вырваться невредимым. Я решил, что если мне придется встретиться с ними еще раз, то я непременно буду готов. Пару месяцев провел в библиотеке, изучал сказания, предания, а когда поступил на службу в участок и встретил оборотней снова, то просто экспериментировал. Применял поочередно все, что когда-либо вычитал.
Ничего ж себе у них там библиотеки. Че ж про не-аутизм свой ничего не нашел?
– Вместо серебра работает обсидиан, но… Я не использую его.
– Почему?
– Это был первый способ, который я опробовал. И… Я вонзил оборотню в плечо обсидиановый стержень, а спустя пару дней он скончался от заражения крови. Я никого не убивал до того случая. После еще месяц не мог спать по ночам, – приглушенно произнес Коул и, когда я попыталась дотянуться до него, отодвинулся, махнув головой. – Все нормально. Тот оборотень не был новообращенным, как Ганс, а полностью отдавал своим действиям отчет. Он стал убийцей добровольно, так что, может, я тем самым спас кому-то жизнь.
А как там убитые сотрудники опеки поживают?
Они прощаются с девчонкой, и та дарит Одри рисунок.
ОРУ:
Я кивнула, стараясь заткнуть вопящую интуицию.
Ее не отпускает ощущение, что она что-то упустила. Например, снег над домом? Из сложенного листа вылетают те самые моднявые бабочки. В общем, Марта тоже ведьма, и она может быть следующей жертвой.
Интуиция. Зря смертные так ее недооценивают.
У смертных читателей развиты причинно-следственные связи, и они уже давно обо всем догадались, пока гговешка только допетривает.
Они возвращаются к дому тетки, Одри бежит наверх к Марте, но ее нет.
Прозрачный тюль развевался, окрашенный в красный от заходящего солнца, пробившегося сквозь тучи.
Вдруг она внезапно выдает заклинание, показывающее прошлое. А раньше им нельзя было воспользоваться? На первой жертве, например? Короче, она ушла за каким-то мужчиной в черном. Одри увидела и место, куда они, естественно, ринулись. Там – возле заброшенной радиовышки – их уже ждала машина Ганса.
Это гнетущее место, поросшее зарослями и плющом, будто было создано для черной мессы.
Там, на самом верху, я увидела несколько размытых человеческих силуэтов.
Да, это ж пиздец как удобно: вызывать Сатану на высоте в среднем 75 метров.
Сделав последний рывок, я взобралась на верхушку башни и заскочила в люк.
Ха-ха-ха, чзх. Так это вышка или башня, а если вышка – какой на хер люк? Люди там не сидят. Поклоняюсь Гор
Тьма, из которой был сплетен образ из моих видений, оказалась настоящей – осязаемая и живая, она стояла напротив, и казалось, что парит над полом, не имея ног. Тело, напоминающее кокон гусеницы из черного бархата, сгорбилось над тельцем распростертой на полу девочки, чей отец лежал в другом конце площадки без сознания.
/…/
Существо повернулось, и я увидела уродливую шаманскую маску из черного дерева с прорезями для глаз, затянутыми змеиной кожей. Вырезанный кривой рот, тянущийся до самых ушей, и чернильный мех, ниспадающей по бокам маски вуалью.
– Боишься меня? – процедила я, ступая вперед. – Поэтому прячешь лицо под маской, тварь?
Существо по-птичьи накренило голову вбок и, к моему облегчению, отлипло от тела Марты. Это был вовсе не сгусток энергии и не демон – это был человек, и мне достаточно было увидеть манеру его походки, чтобы понять, что тьма, в которую он облачен, – не что иное, как чары.
– Ты колдун, – прошептала я. – Или ведьма? Хотя какая разница! Я все равно тебя убью.
Откель такая смелая взялась?
Существо успело частично обезглазить Марту, в глазнице очевидно ждала черная жемчужина + на теле уже были нанесены какие-то рисунки. Короче, успели как обычно вовремя. 
Мне удалось пригнуться, когда оно, прыгнув вперед, точно пума, оказалось за моей спиной и выбило стекла смотровой будки. От силы, с которой существо оттолкнулось от края и спрыгнуло с башни, покачнулось основание вышки: я услышала скрежет натянутых тросов, и несколько из них оборвались, не выдержав. Башня накренилась, и я взвизгнула, летя лицом в оконные стекла.
Короче, я так понимаю, это маяк, а не вышка все-таки, в любом случае конструкция хуевая. Мечтаете, что Одри полетит вниз и книга закончится? Нетушки. Коул выбивает люк и успевает схватить Одри за ремень.
Радиовышка падала, утратив опору. Я прильнула к плечу Коула, стиснув рукав его пальто. Уверенность и сосредоточие – Коул источал их даже сейчас. Он был спокоен, и я вдруг успокоилась тоже.
– Berkana gebo!
Выставив ладони над полом, я закрыла глаза и почувствовала, как башня замедляет свое падение, а затем восстанавливает баланс. Подхваченная воздухом, вернувшим ее на место, она вросла обратно в недра земли, что расступилась, гостеприимно принимая ее назад.
Вышка замерла, и я опустила руки, провалившись в объятия Коула.
Да можете прям тут посекситься, никто никуда не торопится.
Батя погнался за дочкой, потому что приехал к тетке попрощаться с ней, но почувствовал ее запах вперемешку с запахом чувака в маске. Коул их успокаивает, будто они в общественном месте громко разговаривали, и обещает отвезти в больницу.
Вытащив из кармана рисунок, я снова развернула его. Там, разукрашенный карандашами, красовался человечек в красном платьице верхом на рыжем коте, с волшебной палочкой в руках и моим именем, написанным с ошибкой.
– Больше нельзя медлить, – сказала я и вышедшему за мной Коулу, и самой себе. – Пора собирать ковен.
И это какой-то пипец, честно говоря. Ну ладно, "волшебная атмосфера лесной столицы станет еще более чарующей", — видимо, добавится еще больше многословных описаний каждого уютненького фонарного столба и торговой телеги, — но... новые характеры? новые, блин, ответы на вопросы? — а что мешало автору либо сразу их вписать, либо, если уж хорошая мысля пришла сильно опосля, бесплатно поделиться с читателями в виде бонусов? Этак ведь можно книги редактировать, сколько наглости хватит, и вместо нового предлагать читателям многократную переделку старого (по цене, опять-таки, новой полноценной книги).
Предъяви обвинение, задержи на законных основаниях в участке, а там уже мешай стероиды с бенгальскими огнями! Или сразу объясни мужику, что случилось, раз он вменяемый и даже не подозревает, что с ним происходит, новых трагедий было легко избежать! Но, видимо, нужен был экшончик (как же без экшончика?), в итоге Коул фактически своими руками убил троих человек, скорее всего, безнадежно искалечил психику и без того травмированной девочки, но всем насрать, и вообще, вы посмотрите, какой он самец-охотник! Вообще, тут точно психопат Джулиан? На ебнутых отморозков куда больше похожи главгерои.
вот это писательское мастерство
Такое ощущение, что сама же авторесса забыла, о чем писала в первых главах: невозможности найти работу, тающих деньгах, сваливших от обезмагиченной дочери родителях... А оказывается, это Тинави просто недостаточно оптимистично на жизнь смотрела! Ну и роль Полыни во всем этом деле совсем забыта. Если бы не его махинации, так бы и сидела Тинави на бобах, с позитивным мышлением или без.