Холиварофорум

Анон

Re: Goretober-2025 [челлендж][творчество]

Тема: Паралич
Название: Застывшие

Вау, какая городская жуть! живо вспомнились бесконечные Ленины а вдруг это не Ленины и пионеры

Анон

Re: Goretober-2025 [челлендж][творчество]

Тема: Кома/вегетативное состояние/летаргический сон
Название: Лицо за розами
Фандом: оридж
Категория: слэш
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: омегаверс, нездоровые отношения, упоминается секс с человеком в вегетативном состоянии (нон-кон), следы от укусов, подразумевается мпрег, настоящее время (местами), недосказанность, открытый финал

▼около 810 слов⬍

Алекс сидит за столом. На столе — высокая прозрачная ваза с желтыми розами. Розы не самые свежие, некоторые лепестки уже начали увядать, кое-где появились бежевые трещины, но они по-прежнему кажутся Алексу прекрасными.

А еще, если немного привстать с места, то можно увидеть сквозь розы папу.

Его светлые волосы сияют в солнечном свете и почти сливаются с желтым оттенком цветов.

Его лицо — это больше намек, чем лицо. Мираж. Призрак.

— Никогда не влюбляйся, Алекс, — говорит призрак.

***

— Привет, пап. Сколько мы уже не виделись, месяц?

Предыдущий букет отец выбросил еще утром, поэтому Алекс просто налил в высокую прозрачную вазу воду и, аккуратно подрезав стебли, поставил туда цветы.

— Надеюсь, ты меня простишь за то, что я так давно тебя не навещал.

Сегодня розы были темно-бордовыми.

— Знаешь, я говорил с Джесси утром, и она пообещала приехать на выходных. Мы придем к тебе вдвоем, ничего? Ладно-ладно, и отца возьмем, куда уж без него...

Алекс подвинул папино кресло поближе к окну и проверил капельницу. Все работало как надо.

— Иногда мне кажется, что отец жил бы здесь, если бы мог, даже отказался от сиделок, чтобы проводить с тобой как можно больше времени. Но ничего меньше от него я и не ждал. Да и ты, наверное, тоже.

Родители особенно не рассказывали о своей молодости, но Алекс знал, что они были вместе с первого курса университета, как знал и то, что их свела вместе судьба. Связь между мужчиной-альфой и мужчиной-омегой тогда была редкостью и мягко говоря не поощрялась, но они смогли преодолеть все преграды и общественное осуждение, чтобы прожить вместе долгую и счастливую жизнь.

Почти.

В прошлом году папе исполнилось сорок девять.

Алекс отошел к книжному шкафу в дальнем углу комнаты. Папа, конечно, читать не мог, но это не значило, что ему не могли читать другие.

— Помоги.

Это слово прозвучало громче любого выстрела. «Моби Дик» выскользнул из рук, но Алекс даже не понял этого. Он резко развернулся, чтобы посмотреть на папу, но все лицо закрывали чертовы розы.

— Пап! — Алекс бросился к нему и почти упал на колени рядом. — Погоди, ты что-то сказал? Пап!

Его глаза по-прежнему пусты и недвижимы. Алекс сразу же вспомнил все, чему его учили. Он просил папу открыть глаза, просил взглянуть на него, пытался установить зрительный контакт, просил сжать его пальцы, умолял...

Ничего.

Абсолютно.

Алекс хотел было встать — ему было жизненно необходимо успокоиться — как вдруг что-то привлекло его внимание, что-то на самой периферии зрения. Он еще раз посмотрел на папу, точнее, на отворот его халата, который чуть сбился, а если еще точнее, то на кожу под ним.

На ней были странные красные пятна.

Почти бордовые.

***

Красный свет. Синий свет. Красный свет. Синий свет.

Когда Алекс работал на скорой, то видел это мерцание мигалки почти каждый день, но теперь, когда красный и синий предназначаются кому-то родному, это производит совсем другой эффект.

Паника, почти удушье. Страх, почти ужас.

В приемном покое жарко. Отец сидит на скамейке и прячет лицо в ладонях.

— Что случилось? — Алекс почти кричит. — Что с папой?

— Я не знаю, — глухо отвечает отец. У него красные от слез глаза. — Когда я пришел домой, он... он... Врачи говорят, что он может никогда не стать прежним.

Алекс бета, поэтому он искренне считает, что ему никогда не понять всю глубину боли, которую чувствует его отец.

***

Это все еще могли быть просто укусы насекомых, но Алекс не мог сбросить странное беспокойное чувство, что засело глубоко в его сердце.

— Пап, я должен... я сейчас... Прости, хорошо?

Алекс осторожно отодвинул полу халата. То, что можно было принять за укусы насекомых, переросло в кровоподтеки, синяки и такие отчетливые следы от зубов, что Алексу стало дурно. Следы были везде. Некоторые из них были старыми, почти сошедшими, некоторые — совсем новыми. Укус под правым соском был накрыт большим пластырем. Возможно, рана еще кровоточила, когда Алекс зашел в комнату.

Алекс заставил себя приподнять полы халата, чтобы посмотреть на ноги. Они тоже были истерзаны выше колен.

Такое он видел разве что в учебниках по судебно-медицинской экспертизе, и уж точно не думал, что однажды ему придется увидеть подобные следы насилия на коже папы.

Алекс старался не думать о том, что еще он мог бы увидеть, если бы решил продолжить осмотр.

«Такое не делают с теми, кого любят».

— Кто?.. — выдохнул он, дрожащей рукой гладя папу по лицу.

Ответа не было, но на самом деле Алекс уже знал ответ на свой вопрос.

Отец его мыл. Одевал. Кормил. Медсестра даже уколы сама больше не делала, в последние полгода уж точно. Раньше Алекс думал, что это такое проявление абсолютной любви, но теперь такое поведение отца больше напоминало заметание следов.

— Алекс?

Он медленно обернулся на звук голоса. В дверном проеме стоял отец.

Он выглядел старше, чем Алекс помнил.

Наверное, что-то было такое в его лице, потому что отец даже не попытался защититься от его немых обвинений. Правда полезла из него как рвотные массы по пищеводу — отвратительно быстро.

— Он хотел уйти. Он хотел бросить меня. Мы... я... я не мог ему этого позволить. Он — мой! Только мой!..

Алекс не хотел знать такую правду.

«Никогда не влюбляйся, Алекс», — повторяет призрак и исчезает среди роз.

Отредактировано (2025-10-16 22:57:31)

Анон

Re: Goretober-2025 [челлендж][творчество]

Фигасе, легкий, у анона как раз одна из фобий  очень неприятно, спасибо!

У меня тоже на самом деле сабж - что-то вроде фобии.  Спасибо за комментарий! 

Вау, какая городская жуть! живо вспомнились бесконечные Ленины а вдруг это не Ленины и пионеры

Спасибо за отзыв!  Памятники, которые могут быть не тем, чем кажутся - это вообще отдельная тема, обожаю такое)

Анон

Re: Goretober-2025 [челлендж][творчество]

Название: Лицо за розами

Бытовая семейная драма самое то что для вхумп-, что для гортобера 

Анон

Re: Goretober-2025 [челлендж][творчество]

Немного припозднилась, ну ладно. Мой ивент, так что делаю, что хочу, бгг.

Тема: Изнасилование/сексуальное насилие/репродуктивное насилие
Название: Псих
Фандом: оридж
Категория: слэш
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: нон-кон, групповое изнасилование (анал онли), насилие и жестокость, кровь, фистинг, не особенно графичное непроизвольное мочеиспускание, PWP, немного мата, не особенно графичная порка

▼1250 слов⬍

Когда на пороге дома Криса его встретил не он один, а вся убогая компания не менее убогих друзей, Джеймс понял, что влип.

Когда он попытался уйти, а на него навалились всей толпой и двинули чем-то тяжелым по затылку, Джеймс понял, что влип по полной.

Реальность стала темнотой на несколько минут, не дольше, но этого хватило, чтобы эти хреновы неудачники и Крис смогли раздеть его и дотащить до спальной комнаты на втором этаже.

Слова долетали до Джеймса как сквозь вату, да и реальность продолжала быть непонятной. Он понял только, что его руки подняли наверх и чем-то привязали к изголовью. Чем-то мягким и очень дорогим на ощупь.

«Шарф, — догадался Джеймс. — Я дарил его Крису месяц назад».

Их было пятеро, и почти всех Джеймс знал. Двое близнецов, Майлз и Майкл, которых он про себя звал «Тупой и еще тупее», Тони, друг детства Криса, и второкурсник из престижного университета по имени Лайл, который непонятно как затесался в эту компашку. Незнакомым был только лысый парень немногим старше его самого.

— Ты только посмотри на него, какой самец! — с этими словами Лысый щелкнул его по правому соску. — Одни мускулы.

Джеймс не смог сдержаться и шумно выдохнул сквозь плотно сжатые зубы.

— Наверное, все время в качалке пропадает.

Чьи-то руки — он не мог определить, кому именно они принадлежали в полумраке спальни — шарили по его телу будто бы во всех местах сразу, но два пальца, которые кто-то с размаху вставил ему в анус, Джеймс прочувствовал на все сто. Он задохнулся от боли, дернулся и попытался пнуть хоть кого-то.

Его сразу же остановили и наглядно показали, почему сопротивляться не стоит: Лайл отвесил ему пощечину, от которой все в ушах зазвенело и задребезжало, а Майлз и Майкл по разу ударили его в живот, отчего Джеймса скрутило в особенно неестественную позу.

— Я же просил не бить по лицу, — протянул Крис из своего угла, с кресла, на котором Джеймс обычно читал по вечерам.

Кажется, Крис участвовать не собирался, только смотреть, и Джеймс не знал, что было хуже.

— Извини, босс, — Тони рассмеялся и похлопал Лайла по плечу. — Эл у нас неопытный еще. Больше не будет, да, Эл?

Лайл покраснел и молча кивнул.

— Пустите, уроды! — крикнул Джеймс. — Не тро!..

Тони зажал ему рот, а Лысый — теперь было понятно, чьи пальцы шуровали в его заднице — стал трахать его рукой с такой остервенелостью, что это было больше похоже на попытку выскоблить внутренности, а не на подготовку к сексу.

Джеймс закричал, если бы мог.

— Черт, ты немного перестарался, приятель, — Майлз ткнул пальцем Джеймсу между ног. — Кажется, ты его немного порвал. Вот это вот что, кровь?

— Ничего страшного, — пожал плечами Крис. — Переживет. Но смазку потом все-таки добавьте. Вам же лучше будет.

***

Сначала его долго трахали двумя или даже тремя пальцами почти насухую, чисто по крови и слюне, позже стали трогать, мять, щипать и шлепать член и яйца. От особенно злого шлепка, который больше походил на удар, Джеймс почти что взвыл. Боль становилась сильнее с каждой секундой, и он был не уверен, что способен это вытерпеть.

— Крис! — его имя сорвалось сорвалось с губ против воли как и слова сразу после: — Не надо, прошу, скажи им, скажи... Я... я не могу!..

Крис ничего не ответил. Он вообще перестал говорить и просто смотрел, да так внимательно, будто хотел запечатлеть каждую секунду в памяти.

— Он тебе не помощник, красавчик, — Лысый достал из него пальцы и небрежно вытер о грудь Джеймса. Другой рукой он потрепал его по уже влажной щеке от слез щеке.

— Совершенно верно, — подтвердил Майкл и, в одно движение скрутив крышку со смазки, впихнул кончик внутрь Джеймса.

Смазка была холодной, но совсем не охлаждала. Боль, правда, немного поутихла, пусть и ненадолго.

У Майкла был большой член.

Джеймс застонал, и этот стон банда предсказуемо восприняла как удовольствие. Все заулюлюкали, стали раскидываться словами и фразами, которые Джеймс ненавидел. «Шлюха», «давалка», «хорошая дырка». Как будто они не видели, что член у него даже не дернулся, только сильнее сжался.

— Уебки, — всхлипнул Джеймс и прикрыл глаза.

К счастью, Майкла хватило ненадолго. К сожалению, у его брата был такой же крупный член и куда более ощутимая выносливость.

А еще ему понравилось выкручивать Джеймсу соски. Сильно. До вскрика. Наверное, наутро у него вместо груди будет один большой синяк и кровоподтек.

Джеймс все время мечтал о том, чтобы потерять сознание, но судьба не была к нему благосклонна. Он чувствовал все.

Когда все пятеро оприходовали его по разу и залили спермой лицо, волосы, грудь и ноги, Джеймс начал думать, что хуже уже не будет.

А потом все стало хуже.

Когда Лайл вылил едва ли не унцию смазки себе на руку и стал размазывать ее по всем пяти пальцам и ладони, Джеймс не понял, зачем ему это было нужно. Только когда его перевернули и поставили раком, а анус — наверняка красный от трения и крови — снова начали поливать смазкой, до него начало доходить.

— Пожалуйста, хватит, хватит, хватит!.. — взмолился Джеймс, заходясь криком, полным страха. — Не надо! Я не могу! Я что угодно сделаю, пожалуйста!

Он понимал, что выглядит жалко, догадывался, что их только больше заводило, что такой высокий и подчеркнуто мужественный мужчина заходился в истерике, но не мог остановиться.

— У меня маленькие руки, не волнуйся. Не умрешь.

— Нет! Нет!

От отчаяния он снова попытался оказать сопротивление. За это кто-то исхлестал его ягодицы и бедра его же ремнем и наградил еще парочкой тумаков сверху. Джеймс чувствовал, как на коже взбухали следы от ударов пряжкой и рыдал, уткнувшись лицом в подушку.

— Помогите-ка мне все-таки. На всякий случай.

Джеймса растянули на кровати. Его руки и ноги были плотно прижаты к покрывалу, так, что не шелохнуться. Под низ живота запихали несколько подушек, чтобы поднять зад как можно выше.

— Не надо, — шептал Джеймс. — Не надо... Крис, пожалуйста, помоги... Крис...

А потом Лайл запихал внутрь него кулак. Ему это удалось не с первой и даже не со второй попытки, но все же удалось.

Все, что казалось Джеймсу болью до этого мгновения, как будто бы и болью-то не было.

Он был уверен, что рвется еще больше под настойчивым напором чужих пальцев, раздвигающих стенки его прямой кишки до каких-то нечеловеческих пределов, что внутри него что-то расходится по шву, что на кровать вот-вот хлынет нескончаемый поток крови и внутренностей.

Джеймс орал на одной ноте, задыхаясь.

Что-то текло по его бедрам и заливало постель, пропитывало подушки.

В нос ударил резкий запах мочи.

Только после этого Джеймс потерял сознание.

***

Когда они остались вдвоем, Крис решил заняться тем, чего никогда не делал за все месяцы, что они были партнерами.

Джеймс не хотел просто лежать и ничего не делать, пока Крис счищал с него остатки спермы, крови, мочи и бог знает чего еще, но у него не было сил даже на то, чтобы поднять руки и стереть со щек отвратительную смесь из слез, соплей и спермы.

— Ну все, все, — с лживой заботой в голосе говорил Крис, поглаживая подрагивающие плечи. — Все кончилось. И, если ты пообещаешь больше не делать глупостей, то такого больше не повторится.

— Глупостей? — прохрипел Джеймс.

Он едва-едва понимал происходящее, но Крис сделал ему укол и уже смазал чем-то пульсирующий задний проход, поэтому бесконечная боль превратилась в тупое покалывание, а сознание постепенно возвращалось.

— Например, опять пытаться меня бросить. Ты сам виноват во всем, что сегодня произошло, Джейми. Надеюсь, теперь ты это понимаешь, как понимаешь и то, что наказание было необходимо.

Настоящая причина, по которой Крис бросил его в этот кошмар, была настолько нелепой и одновременно настолько идеально подходившей Крису, что это было в каком-то смысле забавно.

Джеймса трясло, причем от всего сразу: от боли, от страха, от злости, от смеха.

Крис все это проигнорировал и как ни в чем не бывало продолжил дальше обтирать его тело жесткой губкой.

— Псих, — выдохнул Джеймс. — Ты... ебаный... псих.

— Я псих, — легко согласился Крис и, наклонившись, поцеловал Джеймса в плечо. — И, если ты не хочешь, чтобы я позволил моим друзьям снять порнофильм с твоим участием, ты научишься с этим психом жить.

Отредактировано (2025-10-18 00:56:06)

Анон

Re: Goretober-2025 [челлендж][творчество]

Бытовая семейная драма самое то что для вхумп-, что для гортобера

Благодарю за коммент!  Мне захотелось омегаверса внезапно, не смогла удержаться)

Анон

Re: Goretober-2025 [челлендж][творчество]

Название: Псих

Как отвратительно!    но тут еще, вроде, унижение, что самвиноват, психологическое насилие чучуть.

Анон

Re: Goretober-2025 [челлендж][творчество]

Как отвратительно!    но тут еще, вроде, унижение, что самвиноват, психологическое насилие чучуть.

Спасибо за отзыв! Я вчера дописывала шапку уже засыпая, для меня это все удачно улеглось в "насилие", прошу прощения.

Анон

Re: Goretober-2025 [челлендж][творчество]

Тема: Вываливающиеся кишки
Название: У корчмы
Фандом: Ведьмак
Категория: джен (Морвран Воорхис, Геральт из Ривии)
Рейтинг: R - NC-17
Предупреждения: можно рассматривать как преслеш (ЮСТ Морврана), смерть второстепенных персонажей, кровь, сабж, события текста происходят внутри третьей части игры, но при этом сам текст немного АУ

▼около 900 слов⬍

Иногда Морврану хотелось пережить относительную свободу своей юности — хотя это было не так уж и давно — особенно тот год, что ему довелось провести в Ковире в качестве шпиона.

В такие дни Морвран надевал на себя одежи попроще и шляпу, способную закрыть большую часть его лица, брал коня пострашнее и разъезжал по округе. Вечером он выбирал корчму, где было побольше честного народа, и с удовольствием проводил вечер в компании жареной куриной ножки, россыпи свежих овощей и кружки реданского светлого. Конечно, такой ужин даже отчасти не напоминал паштет из зайчатины на тостах с зеленью, которые в его доме подавали ни много ни мало с бокалом какого-нибудь именитого туссентского вина, но в этой скромной еде была своя прелесть, которую Морвран ценил.

Сегодня, правда, что-то пошло не так. До дна кружки оставалось еще пальца два, если не больше, а голова уже шла кругом.

Морвран огляделся. Вокруг было много людей, но на первый взгляд никто из них не казался подозрительным, что по-своему тоже было подозрительно.

Нужно было уходить.

Он осторожно выскользнул через боковую дверь, что вела на узкую улочку. Ему удалось сделать двадцать шагов, а потом чей-то хриплый голос заставил его застыть на месте:

— Сиги Ройвен передает привет, милсдарь Воорхис.

Морвран всегда держал два маленьких смазанных ядом метательных ножа в тайном кармане, и кинжал все еще висел у него на поясе, поэтому у него были бы шансы, если бы бандитов было двое или даже трое.

Но их было шестеро.

Морвран скользнул взглядом по проулку. Здесь не было ничего, что могло бы помочь ему отвлечь их и скрыться, дверь в корчму теперь преграждал на редкость неприятный бугай, да и опьянение не играло ему на руку.

«Если выживу, — подумал он отстраненно, — надо будет узнать, какая связь между этими бандитами и корчмарем. Если найду хотя бы намек — сожгу и корчму, и корчмаря».

— Не хотелось бы говорить скабрезностей в такой прекрасный вечер... — мягко начал Морвран. Даже перед лицом смерти он не мог стереть с лица полную презрения едкую ухмылку. — Но Сиги Ройвен может мне отсосать. Равно как и вы, господа.

Ответа он ждать не стал, сразу бросил в лицо бугаю первый отравленный нож. Тот вошел ему в левый глаз; бугай качнулся и повалился назад, прямо на дверь, делая побег все менее и менее реалистичным исходом.

Следующей жертвой Морвран выбрал того, кого счел наиболее умелым мечником. Этого яд взял не сразу, и он несколько секунд катался по земле, будто пытался сбить с себя невидимое пламя.

— Ах ты ублюдок! — заорал коренастый реданец, у которого отсутствовала добрая половина зубов во рту.

Он взмахнул своим мечом и бросился на Морврана. Тот легко ушел от удара просто сделав широкий шаг в сторону, пнул реданца в колено, чтобы он потерял баланс, и с размаху вонзил кинжал ему в шею, рассекая позвонки.

Все начиналось неплохо, но потом оставшаяся троица бросилась на него разом. Высокий темериец, лысый полуэльф и одноглазый без иных запоминающихся черт лица — любой из них мог и наверняка убьет его.

«Великое Солнце, освети мой путь», — подумал про себя Морвран и приготовился умереть достойно.

И плевать, что последним, что он видел в этой жизни, мог стать зассанный и заблеванный проулок у корчмы так далеко от дома.

Когда темериец уже почти до него добрался, Морвран заметил, как отставший от него полуэльф вдруг пропал.

Услышал он и что-то еще среди криков и брани.

Услышал и поверил.

Морвран резко развернулся на каблуках, подставив тем самым спину темерийцу, и поприветствовал одноглазого ударом кулака в кадык и глубоким поцелуем кинжала в живот.

Мстительно долгим поцелуем. Морвран не без удовольствия смотрел, как одноглазый задыхался от боли и отсутствия воздуха, и продолжал вести кинжал в сторону.

Лезвие с влажным чавканьем выскользнуло из раны, потянув за собой ворох обжигающе горячей требухи. Морвран оттолкнул одноглазого ударом навершия в грудь, но внутренности уже выплеснулись уродливым комом ему под ноги, пачкая обувь и штаны.

В воздухе запахло бойней, битвой в самом разгаре. Морвран не хотел признаваться себе, но порой ему недоставало этого запаха среди бесконечных интриг и политических игрищ.

Когда он повернулся обратно к темерийцу, тот стоял к нему спиной и булькал. Из его шеи торчало острие стального меча. Секунду спустя оно исчезло, а Морврана снова оросило фонтаном крови.

Над трупами темерийца и полуэльфа стоял Геральт из Ривии, ведьмак, которого Морвран встречал чаще, чем хотел бы император, но реже, чем ему бы хотелось самому.

Их встреча должна была состояться через час в порту Оксенфурта, но Морвран был чрезвычайно рад, что они пересеклись раньше.

— Кто это были? — спросил Геральт.

В отличие от Морврана, на нем не было и капли крови.

— Люди одного известного нам криминального авторитета.

— Это можно будет доказать?

Морвран рассмеялся.

— Разумеется нет. — Тут он неожиданно для себя сделал низкий поклон. — Что ж, не верил, не гадал, что меня как девицу в беде спасет ведьмак. Как только вернемся в Новиград, получишь за это награду.

— Надеюсь, это будет невинность девицы, — с улыбкой ответил Геральт и тоже слегка поклонился.

Морвран надеялся, что его раскрасневшееся лицо будет не сильно заметно на фоне крови.

Одноглазый все еще корчился за его спиной, пытаясь собрать убежавшие от него кишки и положить их обратно.

Геральт нанес ему филигранно точный удар мечом в сердце.

Геральт был само милосердие, особенно если сравнивать с Морвраном.

***

— Что это за дым? — спросил Петр, мальчик-служка.

Он едва ли не по пояс вылез в окно, чтобы получше рассмотреть черный столб дыма, что поднимался в яркое голубое небо где-то над Оксенфуртом. Петр был любопытным до одури, но на редкость сообразительным и забавным.

— Должно быть, горит корчма, — просто ответил Морвран.

И улыбнулся.

Вечером у него должна была состояться новая встреча с Геральтом, и он с нетерпением ждал ее.

Отредактировано (2025-10-18 22:34:41)

Анон

Re: Goretober-2025 [челлендж][творчество]

На момент событий текста персонаж практически бессмертный. А еще персонаж редкостный мудак и канонично псих, не оправдываю и взглядов не разделяю.
Первая фраза - фраза из игры.

Тема: Безумие
Название: Гнилой
Фандом: Resident Evil 7
Категория: джен с элементами слэша (Лукас Бейкер-центрик)
Рейтинг: R - NC-17
Предупреждения: самоповреждения гениталий, смерти персонажей за кадром, пытки тоже в основном за кадром, АУ в деталях, внутренняя гомофобия, фантазии о нон-коне

▼примерно 570 слов⬍

«Каждый раз, когда я смотрю на реку, я ищу взглядом тела».

***

Если бы Лукас мог выбирать, то выбрал бы себе шизофрению, потому что искренне считал, что в этом случае жить стало бы куда проще и в какой-то мере интереснее.

Он бы сделал из слуховых и визуальных галлюцинаций свой отдельный мир, запечатлел бы его на бумаге или где-нибудь еще, опубликовал и стал знаменитым. Уж точно не стал бы гнить в этой болотной дыре и ждать, пока по его душу придет какой-нибудь мускулистый мачо с серьезным дробовиком наперевес.

Но выбора у него не было; у его безумия привкус плесени и запах разлагающегося тела Оливера.

Впрочем, Лукас не жаловался. В конце концов, только благодаря своему особому виду безумия, для которого не смогли найти нужной категории даже врачи, ему удалось не стать скучной послушной куклой для Эвелины. Если бы у него была шизофрения, такой финт явно бы не удался.

Лукас вздохнул и поднялся с кресла.

— Скука! — крикнул он в лицо очередного жмурика, которое уже начало покрываться черными венами мицелия. — Скукотища!

Сегодня был медленный день. Компашка студентиков, что попали сюда на прошлой неделе, уже была или разобрана на запчасти, или подвергнута иным несовместимым с жизнью вещам.

Того, что на столе, Лукас заставил сыграть с ним в карты. Это было увлекательно, но теперь он явственно ощущал, что не дожал. Чего-то ему не хватило, убийство было не таким сладким и приятным, как ему бы хотелось.

Лукас вспоминал, как парень орал «Я сделаю все, что угодно!» пока дьявольская машина медленно ломала пальцы ему на руках, и жалел, что не поймал его на слове.

Парень был красив. Не настолько красив, как его девушка, но достаточно, чтобы в голове Лукаса снова поселился червячок похоти. От одной только мысли о том, что он мог бы раздеть этого парня, изучить поджарое крепкое тело, дотронуться до него там, куда его девушка вряд ли совала свои тонкие наманикюренные пальчики, и изнасиловать его каким-нибудь большим тупым предметом вроде бейсбольной биты, у Лукаса начал твердеть член.

— Нет! — завизжал Лукас. — Нет, нет, нет!

Эротические сны, связанные с мужчинами, снились ему и раньше, но никогда еще не прорывались в дневную реальность.

Это испугало его.

— Я не педик! — завопил Лукас. — Нет!

Он схватил со столика с инструментами скальпель и несколько раз с силой воткнул его себе в промежность. Острие как по масло вошло в головку, потом в левое яйцо и — он немного промахнулся — чиркнуло по лобку.

Штаны и трусы сразу стали влажными, по бедрам бодро потекла черная кровь, но Лукас не чувствовал боли, она не отрезвляла его.

Он бил и бил себя скальпелем сквозь одежду снова и снова, одновременно пытаясь вымарать из головы все картинки, что рисовало ему желание, которое он так долго пытался подавить.

Лукас прекратил только тогда, когда вместо гениталий у него осталось необъяснимое месиво, а под кроссовками начала хлюпала кровь.

Он бросил скальпель куда-то в сторону, не особенно заботясь о том, попадет ли он обратно на столик или исчезнет где-то под шкафом. На негнущихся ногах Лукас вышел из дома и бездумно побрел вперед, пока тело не привело его к пирсу.

Там он упал наземь, свернулся так, чтобы у него оставалась возможность видеть воду и долго выл, давясь жалостью к себе.

Руками он сжимал свой член и яйца и втайне боялся, что что-то пойдет не так и они никогда не станут прежними.

Впрочем, если его очередной припадок приведет именно к этому, то даже сам Лукас не сможет сказать, что он этого не заслужил.

***

«Каждый раз, когда я смотрю на реку, я ищу взглядом тела... я надеюсь, что одно из них будет моим».

Отредактировано (2025-10-19 21:55:25)

Анон

Re: Goretober-2025 [челлендж][творчество]

Тема: Безумие
Название: Гнилой

Это восхитительно, анон, спасибо 

Анон

Re: Goretober-2025 [челлендж][творчество]

Это восхитительно, анон, спасибо

Спасибо за комментарий! 

Анон

Re: Goretober-2025 [челлендж][творчество]

НЦ-17 на всякий случай, для меня это больше R-ка. Могла по запаре что-то пропустить в деталях предупреждений.

Тема: Кристаллы
Название: О добродетели милосердия
Фандом: оридж
Категория: джен (охотник на демонов и его собака)
Рейтинг: R - NC-17
Предупреждения: смерть второстепенных персонажей, расчлененка, кровь-кишки, насилие над животными/смерть животного (не очень графично, ближе к упоминанию), у персонажа оторвало пальцы

▼1230 слов⬍

Яло лежал у перевернутого мусорного бака и пытался собраться с мыслями. Он всегда подозревал, что умрет далеко от дома, но даже подумать не мог, что его жизнь прервется на городском пляже в середине теплой зимы.

Чайки смеялись над ним.

Его убийцы медленно шли к нему по песку. Их разделяли десятки, если не сотня метров, но они не торопились и о чем-то переговаривались между собой. Они знали, что у него не осталось сил для того, чтобы сопротивляться, и предвкушали долгий пир.

Все демоны и проклятые любили растягивать удовольствие, мучить жертву так долго, насколько это было возможно. Яло ожидали даже не минуты, часы медленной тяжелой агонии.

Яло раньше думал, что его — лучшего демонолога Скандинавии — прикончит какой-нибудь губернатор, маркиз или герцог, но в итоге он попался в руки к трем новорожденным демонам. Их происхождение даже сыграло им на руку — новорожденные демоны внешне почти ничем не отличались от обычных людей.

Именно поэтому Яло оказался не готов к драке. Именно поэтому прямо сейчас Яло готовился умереть.

Почувствовав рядом движение и расслышав какой-то подозрительно знакомый звук, он не без труда повернул голову.

Это была Кайя.

Почувствовав его взгляд, она заскулила громче, так, будто хотела, чтобы он пожалел ее. Коричнево-черная шерсть была испачкана красным, а задние лапы почти не двигались. Кайя ползла к Яло на одних только передних лапах.

От одного только взгляда на ее измученное тело на глаза Яло навернулись слезы.

— Прости меня, — выдохнул он и протянул к ней руку, ту, на которой еще остались пальцы. — Иди сюда, маленькая.

Она подползла к его руке и несколько раз несмело лизнула.

Яло знал, что его собственный позвоночник перебит точно так же, как и у Кайи, как знал и то, что еще мог ее спасти.

Она заслужила это.

— Потерпи еще немного, — Яло почесал Кайю за ухом, и она, несмотря на боль, состроила особую милую мордочку, которую он так любил. — Сейчас...

Найти нужное место на ошейнике удалось не сразу, но все-таки у него это получилось, и застежка раскрылась, а полоска кожи упала в песок и исчезла. Дальше было сложнее; магии, конечно, требовалась лишь капля, но вот собрать переломанные пальцы под нужными углами, чтобы сделать необходимый жест, было трудно, гораздо труднее, чем он ожидал. И куда болезненнее.

— Te libero, — выдохнул Яло, прикоснувшись к ее лбу. — Я тебя освобождаю, Кайя. Ты свободна.

«...даже если эта свобода принесет лишь боль роду людскому».

— Что это он там лопочет? — донеслись до них голоса новорожденных демонов.

— Молится, наверное. Помирать готовиться.

— Помирание мы ему устроим, это да.

Чайки смеялись над ним. Или это были демоны?

Яло в последний раз коснулся мокрого кончика носа и, прикрыв глаза, отвернулся. Кайя была его собакой двенадцать долгих лет, и он не хотел смотреть, как она исчезает.

Но Кайя не исчезла.

***

Псину Яло нашел уже мертвой.

Он шел по ее следам без особой цели, больше из интереса, потому что никогда раньше не встречал тварей, способных отказаться от чужой души. А ведь она не просто отказалась, а не взяла самое лакомое — душу младенца.

Яло очень хотелось узнать причину, хотя он так и не придумал, как ее выведать у существа, неспособного говорить.

Впрочем, ответ он все-таки нашел, причем прямо у тела псины, исколотого серебряными копьями тех идиотов-охотников. В мертвую морду с раззявленной в предсмертном немом вое пастью тыкался и пищал маленький комочек, еще слепой и ничего не знающий ни о мире, ни о собственной уродливой природе.

В тот момент и много позже Яло нравилось думать, что демоническое отродье, пожирающая человеческие души псина пожалела младенца, потому что недавно ощенилась сама.

Яло подхватил пищащий комочек и осторожно положил себе на ладонь, чтобы получше рассмотреть. Комочек был неправильно маленьким по сравнению со своей огромной матерью и абсолютно беззащитным. Если бы Яло хотел — а он должен был хотеть — то мог с легкостью убить это существо. Казалось бы самый удачный момент из возможных, но что-то внутри него противилось этому убийству изо всех сил.

Яло всегда доверял своей интуиции, поэтому обреченно вздохнул, положил комочек себе за пазуху и отправился домой.

Он уже придумал ей имя.

***

Кайя рычала, рычала по-новому, как никогда раньше, гораздо громче и страшнее. Яло от неожиданности вздрогнул и открыл глаза.

Он оказался не готов к тому, что увидит ее в истинном обличье, равно как и к тому, что это будет за обличье.

Кайя отличалась от своей матери; ее шерсть не была черной, она переливалась даже под тусклым светом зимнего солнца всеми цветами радуги, будто она была не демонической тварью, а огромным опалом, напоминавшим своей формой собаку.

— Это еще что за?.. — начал было один из демонов, но Кайя не дала ему договорить и бросилась вперед.

Она двигалась быстро, почти молниеносно, но, что было еще удивительнее, атаковала так, будто всю жизнь провела на охоте и убивала демонов бок о бок с Яло. Он, конечно, много раз показывал и рассказывал Кайе о демонах — нужно же было хоть что-то рассказывать своему единственному слушателю во время долгих недель, что они проводили в заваленном снегом доме — но никогда не позволял ей использовать даже толику способностей зверя.

Кайя подскочила в воздух и ударила первого демона по глазам. Тот заорал и упал на песок, хватаясь за лицо. Яло не видел, но представил, что из-под его ладоней с неестественно-длинными пальцами течет черная жижа.

Второй получил укус в плечо. Воздух разорвал звук, похожий на выстрел, и вдруг на месте укуса образовался длинный фиолетовый кристалл, больше похожий на копье.

Криков становилось все больше.

Что именно случилось с третьим демоном Яло не успел разглядеть, зато в подробностях оценил вылезшие из его живота внутренности, намотанные на десяток кристаллов нежного алебастрового цвета.

Везде, где Кайя кусала и царапала демонов, появлялись кристаллы разных форм и размеров. Но и это было не все.

Кристаллы росли и, чем больше они становились, тем тише становились вопли.

Первые два демона были раздавлены, а третий попросту взорвался. Сначала до Яло долетел звук, который напоминал одновременно и звук бьющегося стекла, и влажный хлопок лопнувшего мыльного шарика, а потом — осколки кристаллов и кусочки плоти.

Не прошло и двух минут, как демоны были побеждены.

Яло хотел было победно рассмеяться, но сломанные ребра помешали.

И все же он умирал.

Кайя подошла к нему незаметно, почти подкралась. Яло решил, что теперь пришел его черед становиться частью огромного двухметрового кристалла.

Он ошибся.

Кайя прилегла рядом, заскулила — звук был странный, но по-своему мелодичный — и длинно лизнула ту его ладонь, на которой с утра было пять пальцев, а осталось только два.

Как оказалось, ее кристаллы могли не только уничтожать.

Это было болезненно, почти невыносимо, и Яло выл, метался по песку, терял сознание и возвращался обратно, пока обеспокоенная Кайя вертелась вокруг него.

Кристаллы сливались воедино с его сломанными костями, порванными мышцами, оторванными пальцами, восстанавливали то, что было невозможно восстановить, спасали то, что нельзя было спасти.

Кристаллы меняли его. Они не делали его демоном, он это чувствовал своим нутром, но и человеком ему уже было не назваться.

Когда боль схлынула, Яло еще долго лежал на песке, а Кайя нетерпеливо толкала его своей блестящей головой, как будто хотела, чтобы ее снова почесали за ухом.

Яло поднял руку. На месте оторванных пальцев сияли их кристаллические клоны. Небесно-голубой, прозрачный и оранжевый.

Они двигались точно так же, как и те, что были из плоти и крови.

Яло протянул к Кайе свою обновленную руку и попытался почесать ее за ухом. Ее шерсть оказалась неожиданно мягкой.

Яло улыбнулся.

— Молодец, — сказал он. — Хорошая девочка.

Яло стоило только моргнуть, и Кайя снова стала немецкой овчаркой.

Она несколько раз гавкнула так, будто хотела сказать, что между ними ничего не изменилось, что она сама ничуть не изменилась, но это было не совсем правдой, и они оба это знали.

В глазах Кайи теперь можно было разглядеть особый кристальный блеск.

Отредактировано (2025-10-20 23:10:28)

Анон

Re: Goretober-2025 [челлендж][творчество]

Ничего себе! Это что,

▼Скрытый текст⬍

хэ на горетобере?  Очень сладкая обреченность в начале, но я рад, что в итоге все закончилось хорошо

Спасибо!

Анон

Re: Goretober-2025 [челлендж][творчество]

Ничего себе! Это что

Благодарю за комментарий! 

▼Скрытый текст⬍

Да как-то оно само на ХЭ вышло, в изначальной идее Яло все-таки умирал в конце, а тут я практически в последний момент решила сделать немного иначе)

Анон

Re: Goretober-2025 [челлендж][творчество]

Я очень смутно помню «Обитаемый остров» и «Трудно быть богом», но можете считать этот текст аллюзией на прогрессорство.
Не успела добавить графичности. Дедлайнерский текст, но тут уже никого этим не удивишь, у меня они почти все такие))))

Тема: Ритуальное убийство, жертвоприношение
Название: О невмешательстве
Фандом: оридж
Категория: джен
Рейтинг: R на всякий случай
Предупреждения: смесь условного фэнтези и фантастического сеттинга, сожжение, смерть от тысячи порезов

▼430 слов⬍

Приказ «о невмешательстве в естественный ход вещей» с каждым днем казался Майклу все более идиотским, но особенно сильным это чувство становилось в Эламан хотя бы потому, что все происходящее на этом чертовом острове в этот трижды проклятый было абсолютно и совершенно неестественно.

Как и всякий цивилизованный критянин, Майкл считал, что принесение здорового человека в жертву — пусть он и вызывается на этот тернистый путь исключительно по собственному желанию — это кошмар, а не праздник.

Майкл прожил на острове три года. Ему удалось слиться с местными без особого труда, но Эламан всякий раз выбивал его из колеи. В этот день было почти невозможно и однозначно невыносимо изображать «своего». Особенно тяжело было соблюдать ритуалы подготовки и стоять торжественный молебен перед эшафотом каждый час от заката и до рассвета, то есть целых тринадцать раз.

Каждый раз, когда взгляд Майкла падал на ярко разукрашенный эшафот, он вспоминал предыдущие «празднества».

В его самый первый год жертвенные кости потребовали сожжения, и жители сделали это так легко, как будто это не было хладнокровное и жестокое убийство, а что-то повседневное и простое, как разговор с духовным проводником. С песнями и танцами они привязали того несчастного парня к столбу, обложили его ворохом старого дерева и ароматных трав, облили особыми маслами и подожгли. Майклу потом долго мерещился сладкий запах жареного гуманоидного мяса и трав; всю следующую ночь он пытался отмыться от него в реке, но, кажется, так и не смог.

В прошлом году жертвенные кости показали смерть от ножа. Майкл думал, что это будет не так страшно, в конце концов, он не раз и не два видел смерть от меча, но здорово просчитался. Жертву привязали к столбу и обязали каждого члена общины срезать с его тела часть кожи.

Майкла тоже.

Он до сих пор слышал крики несчастного, которые не смогли приглушить никакие одурманивающие зелья.

Тогда, вынужденно приложив руку к чужой чудовищной гибели, Майкл начал всерьез думать о том, как все это остановить. Он изучал старые свитки, осторожно пытался протолкнуть изменения ритуала через третьих лиц, но все его попытки разбивались как волны о скалу веры местных.

Сегодня ночью перед двенадцатой молитвой Майкл не думая отправился к схрону и достал оттуда несколько гаджетов из своей прошлой жизни.

Он знал, что вмешавшись нарушит не только приказ «о невмешательстве в естественный ход вещей», но и тысячу тысяч других правил и инструкций, но одного только взгляда на новую жертву хватило, чтобы Майкл решился.

Кай — высокий, бледный и невероятно прекрасный в своем ритуальном одеянии — за эти три года стал Майклу лучшим другом, и он абсолютно и совершенно точно не планировал смотреть на его медленную и мучительную смерть на кресте.

«Да пошло оно все», — подумал Майкл и кинул на эшафот дымовую гранату.

Анон

Re: Goretober-2025 [челлендж][творчество]

Мой второй текст в серии "Цветочные омегаверсы"
АУ лора омегаверса: для создания «пары» нужно кусать не в шею, а в запястье.

Тема: Ампутация
Название: Никаких лилий
Фандом: оридж
Категория: слэш
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: омегаверс, нон-кон (травматичный), самоповреждения (сабж), странное и потенциально сквичное место действия + антисанитария, сломанная рука, слитый финал

▼556⬍

Каркасы свиней качались на своих крюках. Дверь в холодильник была слегка приоткрыта. Джек лежал на разделочном столе, придавленный тяжелым запахом феромонов альфы, лишенный даже призрачной возможности сопротивляться.

Его грудь, живот и временами лицо ездили туда-обратно по окровавленной поверхности, но он об этом даже не думал; Джека больше заботило, что по его заднице и бедрам стекала далеко не смазка.

— Пожалуйста... пожалуйста... — шептал он, задыхаясь от тошнотворно сильного запаха лилий, в котором тонули все запахи, какие только можно было встретить в мясной лавке.

Джек уже не особенно понимал, о чем именно умолял Алекса. Хотел, чтобы он прекратил и достал, наконец, свой член из его порванной задницы?

Или же Джек хотел, чтобы Алекс убил его?

Следы от зубов на запястье кровоточили, хотя Джек не мог этого видеть. Кажется, рана болела даже сильнее, чем сломанная рука — первый подарок, который подарил ему Алекс.

Вторым подарком было изнасилование.

Третьим — метка.

— Ты мой, — томно бормотал ему на ухо Алекс. — Теперь мы всегда будем вместе.

— Нет! — выкрикнул Джек. — Нет!

Наверное, он как-то особенно сжался вокруг члена этого выродка — или его просто заводило чужое отчаяние — потому что тот в ту же секунду излился внутрь него и почти сразу вышел, чтобы брызнуть спермой на спину, задницу и свою метку.

— Никуда не уходи. — Алекс похлопал его по ягодице и исчез.

Надолго ли?

Джек заставил себя подняться. Его ноги дрожали, порванная одежда висела жалкими клочьями, анус пульсировал болью от каждого движения, а в живот как будто запихали горячий кирпич.

По груди были размазаны остатки другого существа.

В воздухе по-прежнему пахло лилиями в самом цвету.

Джек вдруг осознал, что этот тошнотворный запах будет единственным запахом другого человека, который он сможет ощутить в своей жизни.

Джек был к этому не готов.

Только не так.

Только не с ним, не с человеком, который счел хорошей идеей не просто изнасиловать своего коллегу в ответ на отказ от свидания, но и поставить ему метку.

На глаза Джеку попал тесак. Хороший такой, добротный, при желании им можно было легко разрубить что угодно. Или кого угодно.

Джек был выше и сильнее, но теперь Алекс получил над ним почти безграничную власть; ему будет достаточно снова выпустить волну феромонов, чтобы сдержать его.

В голове не осталось ни одной рациональной мысли. Джек видел только тесак, разделочный стол, след от укуса на сломанной руке и леску, которой можно было заменить жгут.

Он не стал дожидаться Алекса.

Ему повезло, что он был левшой и умело рассекал плоть животных именно левой, как повезло ему и в том, что он не был доминантным омегой.

Может быть, его план еще мог сработать.

Леска с готовностью впилась в кожу на предплечье. Пришлось, конечно, помочь себе зубами, но ему это удалось. Джек положил руку на разделочный стол, где еще несколько часов назад разбирал тушу огромной свиньи, и занес тесак. Нужно было только попасть точно...

— Что ты творишь?!

Вопль оглушил его и одновременно послужил сигналом к действию. Джек даже не успел начать сомневаться, замедлиться даже на секунду значило снова потерять возможность выбирать.

Тесак впился в локтевой сустав, кожа, жилы и мышцы разошлись под силой удара, но Джек не услышал характерного звука, с которым лезвие обычно вонзалось в дерево, поэтому выдернул тесак из себя и ударил снова.

И снова. И снова.

Он даже не понял, что несколько раз впустую бил по столу, что все вокруг было залито его кровью, что в воздухе гремели чьи-то бесконечные вопли.

Джек больше не чувствовал запаха лилий.

Все остальное было не важно.

Анон

Re: Goretober-2025 [челлендж][творчество]

Тема: Ампутация

Шикарный текст, спасибо.

Анон

Re: Goretober-2025 [челлендж][творчество]

Шикарный текст, спасибо.

Спасибо за коммент)

Анон

Re: Goretober-2025 [челлендж][творчество]

Я ничего не знаю о Берлине. Просто мне пришла в голову идея. И опять не хватило времени дописать нормально)

Тема: Истощение/голод
Название: Мистер Среда
Фандом: оридж
Категория: слэш
Рейтинг: R на всякий случай
Предупреждения: смерть персонажа, проституция, очень худой персонаж, размытый сеттинг, персонажи курят и пьют, подразумевается психическое расстройство, слитая концовка, мало сабжа, немного гуро

▼около 760 слов⬍

— Может, все-таки поешь? — спросил Рольф. — Я могу поделиться.

Он чувствовал себя неуютно. Ему всегда было неуютно есть перед кем-то, но почему-то сейчас чувство дискомфорта стало особенно сильным. Как будто Рольф совершал какое-то преступление просто поедая заказанный в номер завтрак.

Гюнтер улыбнулся и закурил. Перед ним стояла одинокая чашка кофе без сливок и сахара.

— Спасибо, я не голоден.

Гюнтер был обнажен. Его соски казались алыми или и правда были алыми — Рольф не исключал, что он мог подрумянивать их пудрой.

Грудная клетка Гюнтера, на которой можно было пересчитать все ребра, выпирала над животом, руки и ноги выглядели длиннее, чем они были на самом деле, и оттого казались более изящными. Рольф вспомнил, что Гюнтеру даже не надо было толком наклоняться, чтобы показать все позвонки на своем идеально ровном позвоночнике.

Перед внутренним взором всплыли картинками с деталями их встречи. Особенно ярким был эпизод, когда он трахал Гюнтера стоя, удерживая весь его вес одной рукой. Тогда Гюнтер стонал особенно сладко и кончил даже не прикоснувшись к члену.

Рольф почувствовал как к щекам приливает краска.

— Даже после?..

Гюнтер не дал ему договорить:

— Даже после вчерашней бурной ночи, — и снова обезоруживающе улыбнулся. — Отсутствие завтрака меня не убьет.

— А отсутствие обеда? Ужина? Я знаю твою диету, и в ней больше алкоголя, чем еды.

Гюнтер немного нахмурился, но потом лицо его стало прежним океаном спокойствия.

— Моя диета меня не убьет, дорогой. С куда большей вероятностью это сделаешь ты или кто-нибудь из моих клиентов.

Рольф платил Гюнтеру за секс, но ему стало приятно, что он сформулировал мысль так, чтобы отделить его от безликой массы «клиентов».

Ему нравилось думать, что это был не очередной трюк умелого оратора, но искренняя оговорка.

***

В Берлине среди геев всегда ценилась худоба, но Гюнтер был не просто худым. Он выглядел так, будто не ел месяцами и не поднимал ничего тяжелее банкноты в двести евро и стакана виски.

Такая патологическая истощенность должна была отталкивать, но Рольф из первых рук знал, что у Гюнтера достаточно постоянных клиентов.

Рольф сам стал одним из них несколько месяцев назад.

Он никогда не считал себя особым любителем худобы, но лишь однажды увидев Гюнтера в баре больше не смог вернуться к своим обычным приятелям.

Рольф не хотел признаваться себе, но скорее всего дело было в самом Гюнтере.

То, что он был талантлив в постели и очень красив лицом — о его скулах, римском профиле и ярких синих глазах можно было слагать легенды — было без сомнений плюсом, но Рольфу нравилось не только это. Его пленили утонченность Гюнтера, его начитанность, способность легко поддержать любой диалог, его страсть к кинематографу и хорошей музыке.

С каждым днем Рольф влюблялся все сильнее и не осознавал этого. Он глушил в себе все, что даже призрачно напоминало чувства, но все равно раз в неделю приходил в тот самый бар.

Как мотылек на огонь.

Рольф старался не тешить себя мыслью, что по вечерам среды Гюнтер ждал там именно его, но она приходила к нему всякий раз, когда они встречались взглядами, и на тонких губах, покрытых почти незаметным слоем помады, появлялась та самая улыбка.

***

Рольф так и не узнал, было ли это злым роком или трагической случайностью, но в последнюю их встречу за неделю до гибели Гюнтер дал ему ключ от своей квартиры под каким-то странным предлогом, который почти мгновенно вылетел у Рольфа из головы и который он потом так и не вспомнил, сколько бы не пытался.

Возможно, это был крик о помощи. Возможно, это ничего не значило. Возможно, это было предупреждение.

Когда Гюнтера не оказалось в баре вечером в среду Рольф не раздумывая помчался к нему.

Вот только было уже поздно.

Мертвый Гюнтер лежал на залитой кровью кровати на боку. Его правую руку кто-то отвел в сторону и срезал с нее кусок внушительный кусок кожи, обнажив каркас едва существовавших мышц. От приятеля-полицейского убитый горем Рольф позже узнал, что убийца проделал это уже после смерти Гюнтера.

Убил же его короткий удар ножа в сердце. Это была быстрая смерть, без мучений и агонии. Профессиональный удар — убийца явно прекрасно понимал, что делает.

Гюнтер не мучился.

На его теле не нашли никаких других следов насилия.

Убийцу так и не поймали. Никто так и не разгадал, зачем он срезал и забрал с собой кусок кожи с руки Гюнтера.

Рольф приходил в бар каждую среду, хотя не планировал искать себе замену Гюнтеру, хотя он и искал его или хотя бы его призрак в баре, пару раз даже возвращался в его квартиру пока из нее не вывезли все вещи. Но ничего.

Как будто Гюнтера никогда не существовало.

Рольф не мог избавиться от ощущения, что их история должна была закончиться иначе. Это чувство давило на него с каждым днем все сильнее.

Он умер год спустя. От тоски по безнадежно упущенному или от чего-то еще — история умалчивает.

Отредактировано (2025-10-24 06:53:41)

Анон

Re: Goretober-2025 [челлендж][творчество]

Это прямо идеально подошло бы на вхумптобер, но я здесь, увы. 

Тема: Распятие
Название: Превыше любви
Фандом: оридж
Категория: слэш
Рейтинг: R
Предупреждения: принуждение, пытки (в том числе психологические), сеттинг размытый (альтернативное позднее Средневековье или фэнтези), ограничение подвижности

▼376 слов⬍

«Вечные не могут умереть, но это не значит, что боль им незнакома. О, они знают, что такое боль...
Поговаривают, что больше они знают только о любви.
Если однажды на своем пути ты, мой юный друг, встретишь двух вечных, что делят одну постель, то используй против них и любовь, и боль. Только так можно узнать тайны бытия».
отрывок из письма будущему Великому Инквизитору, circa 1340, автор неизвестен

— Если ты заговоришь, то все закончится, — шепнул на ухо чей-то голос. — Ты и твой возлюбленный будете свободны.

Антуан не мог пошевелиться, не мог отвернуться, не мог даже закрыть глаза. Все его тело было оплетено веревками, растянуто распорками, безнадежно обездвижено.

Они сделали все, чтобы он не мог не смотреть на Дитриха.

Его прибили к кресту шесть часов назад, и все эти шесть часов Антуан смотрел и слушал. В ушах до сих пор звенел стук, с которым молотки били по гвоздям, а крики Дитриха, что переросли в чудовищные вопли и много позже стали редкими стонами, никогда не исчезнут из его памяти.

Антуан стал вечным совсем недавно и даже не гадал, что дорога подарит ему возможность увидеть новый мир и взглянуть на старый другими глазами только для того, чтобы унизить, смешать с грязью и разбить ему сердце.

Кровь беспрестанно стекала из ран Дитриха. Дощечка у основания креста уже пропиталась насквозь и белое дерево сделалось розовым.

Самое страшное было в том, что Антуан ничего не знал. Инквизитор уже задавал вопросы, пока бил Дитриха плетьми, и он не понял ни одного из них. Если бы он мог, то давно бы уже во всем признался, лишь бы прервать эту бесконечную пытку для них обоих.

Антуан уже говорил об этом, но ему не поверили. Что ему оставалось, кроме как попробовать снова?

— Прошу вас, прошу, — прошептал он, — я не знаю... ничего. Я стал таким только весной. Прошу... Прекратите... Умоляю...

Глаза Антуана уже давно жгло от невозможности моргать и бесконечных слез, а горло болело от его собственных криков отчаяния.

— Ложь, — нежно ответил инквизитор и почти заботливо погладил его по голове, — ложь, проклятый сын мой, никуда тебя не приведет. Разве что на этот же крест. Дня через три.

Дитрих застонал. Даже в своем собственном делирии он услышал слова инквизитора.

Их взгляды пересеклись.

Антуану хватило одного только этого взгляда, чтобы понять: Дитрих позволит ему оказаться на этом кресте.

Анон

Re: Goretober-2025 [челлендж][творчество]

Осталось шесть дней, я не сдамся даже если качество текстов будет еще хуже, бгг.

Тема: Самотравмирование (самоповреждение)
Название: Последнее средство
Фандом: оридж
Категория: джен (м!жертва)
Рейтинг: R - NC-17
Предупреждения: упоминаются пытки, условное Средневековье, вырывание ногтя, использование ржавого гвоздя для нанесения порезов

▼610 слов (плюс-минус)⬍

В жизни Эрика все внезапно пошло не так. Сначала его обвинили в колдовстве — и заодно в убийстве нерожденных младенцев, порче урожая и девок — а после бросили в тюрьму до суда.

Никто не вступился за него, хотя последние несколько лет он хотя бы раз помог все жителям этого городка.

Эрик, как и всякий ведун, и правда знал, что такое магия, но никогда не использовал ее против людей, только им во благо. У него даже желания такого никогда не возникало... ровно до момента, когда к нему в камеру не пришли дознаватели, точнее, немногим позже, когда первый круг допроса был закончен.

У Эрика осталось пять ногтей на двух руках и стало гораздо, гораздо больше следов от плети на спине. Ему захотелось сбросить с себя оковы собственного кодекса ведуна и причинить этим мерзким людям столько же боли, сколько они причинили ему. Но это значило предать древнюю традицию и самое свое существо.

Поэтому Эрик решил сбежать.

Для этого нужно было потерпеть еще немного боли.

В камере, где его держали, убирались редко. Среди мышиного помета, прошлогодней соломы и всего прочего, что только можно найти на полу тюрьмы, ему повезло наткнуться на гвоздь.

Длинный ржавый гвоздь.

Выбирать не приходилось.

Эрик, как и всякий ведун, много что знал о магии, но только его знаний и способностей не хватило бы, чтобы выбраться из этой передряги. К счастью, его наставник — о нем Эрик старался не вспоминать, а если вспоминал, то со странной смесью благодарности и ненависти — когда-то давно особыми зельями выжег на теле еще совсем маленького Эрика несколько рун, которые могли видеть лишь способные к магии.

Если «зажечь» правильные руны, то можно было устроить переполох, убить человека или стать невидимым. Но руны всегда просили что-то взамен.

Ночью, когда его единственный охранник громко храпел в своей комнате, Эрик взялся за дело. Гвоздем он обвел две руны на правом запястье. Из ран сразу потекла горячая красная кровь, но это было только начало.

Теперь нужно было заплатить цену.

Загнать гвоздь под ноготь было почти легко, пластина и без того уже ездила туда-сюда, но заставить себя вдавить его до самого конца, до корня — это потребовало определенных усилий.

Ладони были влажными от пота и крови. Эрик запихнул себе в рот столько рубашки, сколько туда влезло, и с силой ударил гвоздем о каменный пол. Он вошел как надо, а импровизированный кляп во рту помог приглушить его крик. Охранник даже не проснулся.

Эрику потребовались пять долгих минут, чтобы прийти в себя, но ему это удалось. Дрожащей рукой он одним движением выдернул гвоздь вместе с ногтем — это было уже далеко не так болезненно.

Выплюнув кляп, Эрик приложил ноготь к кровоточащим рунам и прошептал несколько коротких слов на языке, который он знал — ведал — лишь отчасти.

Эрик не почувствовал мгновенного отклика, но не позволил себе сомневаться. Ноги его не держали, поэтому он подполз к двери и, набрав побольше своей крови, размазал ее по замку, гвоздем протолкнул внутрь столько, сколько смог.

Эрик повторял снова и снова те слова, что ощущались горячими углями в его рту, не теряя веру.

Железо начало менять свой цвет на коричневый, а спустя еще несколько мгновений — превращаться в пыль. Его зов был услышан.

Он не мог сдержать улыбки.

Запах свободы предал ему сил. Эрик оторвал несколько лоскутов от своей рубашки, как мог замотал раны и добрался до конюшни, никем не замеченный. Там он взял из стойла своего верного коня, которого присвоили себе дознаватели.

Ему хотелось на прощанье оставить им какое-нибудь маленькое проклятье — не нужно было быть великим магом, чтобы заставить всех несушек утром снести наполненные кровью яйца — но Эрик решил этого не делать. Его задача — помогать. И он поклялся всегда об этом помнить.

Даже перед лицом смерти и страданий.

Эрик натянул на голову капюшон и пришпорил коня. Он никогда не вернулся в этот городок, где никто за него не заступился, и никогда не узнал, что через год его смело с лица земли небывалое наводнение.