Вы не вошли.
Баллады Жуковского, просто баллады Жуковского с иллюстрациями Кошкина.
Отличные иллюстрации, только не для маленьких детей. Но ведь и баллады эти - тоже не для детской аудитории.
Никогда не встречал таких кретинов. Эти истории или любишь вопреки всему, или нет. А что тебя разводят на эмоции, до этого дитя докумекать не в состоянии.[.
В состоянии докумекать до чего-либо = кретин? Отличная логика, мне нравится.
Да что там говорить, я очень взрослый анон и не стесняюсь плакать над заведомо слезливыми историями.
А за это стыдят? Это ж возвышенные слёзы, развитие нравственности и духовности. Не потому, что ушибся там или двойку получил.
Я боялась и ненавидела сборник авторских сказок, где жили лягушка с оторванной ножкой, чудище, поедающее куриные пупки и злой башмак.
Алексей Толстой (не удивлена) "Прожорливый башмак", не благодарите.
В этом сборнике еще была сказка Одоевского про безрукого-безногого Игошу, эту хтоническую славянскую прото-версию Карлсона.
Я с детства ненавижу манипуляшки про замерзающих пташек, хромающих котят и голодных сироток. Конечно понятия я такого знать не мог, но сразу все было ясно и понятно, книга закрывалась. И сейчас ничего не изменилось, и если вместо сюжета мне подсовывают жалость к гг, то контент маркируется негодным. Не все любят сопли разводить.
Блин, так интересно. Я не скажу, что история про девочку со спичками была моей любимой в сборнике Андерсона, но бывало, я перечитывал ее и воображал себе хороший конец у истории. Иными словами, гонял у себя в голове fix-it сюжеты. Что какая-нибудь добрая знатная дама или неравнодушный рабочий с завода увидел замерзающего ребенка, ну и завернул в шубу, унес в тепло, обогрел и накормил и стала она у нее/него жить-поживать да как сыр в масле кататься. Мне не нравилось, что в сказке она умирает. Но и агра к самой сказке и автору я не испытывал; ну, типа, бывают с хорошим концом истории, а эта не такая, вот для таких ситуаций бог дал мне фантазию.
Я сначала смотрел в конец, если там все плохо, то не дочитывал до конца и все
Отличные иллюстрации, только не для маленьких детей. Но ведь и баллады эти - тоже не для детской аудитории.
В том-то и дело, что она в моих книжках лежала, когда мне было три-четыре года.
Отредактировано (2025-03-23 20:29:46)
А за это стыдят? Это ж возвышенные слёзы, развитие нравственности и духовности. Не потому, что ушибся там или двойку получил.
Вообще стыдят, и детей, и взрослых особенно.
Я тоже чувствительный анон, в жизни не плачу, а вот над любой слезодавилкой - сразу да
Он не был ее любовником. Он был для нее отцовской фигурой, старшим братом. Между ними было духовное родство.
Мнх, мне кажется, там на грани. Они очень анимешная парочка как для советского фильма: нерд-распиздяй и сердитая лоли. И я не чувствую ни отцовско-дочерних, ни братско-сестринских вайбов от них.
Если бы прошло больше времени во время их странствий, то они, мне кажется, вполне сложились бы в семейную пару. Просто Марта маленькая пока, и ни сама не испытывает физического влечения к Орландо, ни он к ней (потому что не педофил).
Но да, согласна, что, наверное, в целом не по теме треда.
Анон с Жуковским
Блин, вот анон не может вспомнить, что за книга ему перепала в детстве, но книга была красивая, с картинками и в классной твердой обложке. Причем чужая от родственников. А анон ее... порвал, исчиркал истратив две авторучки, разломал, растерзал, и спрятал останки в каком-то глухом углу с чемоданами, и на все попытки добиться, где книга как маленький партизан с рукой в огне отвечал, что ничего не знает.
Потому что в книге было что-то настолько омерзительное для маленького анона, что вот даже сейчас спустя много-много лет вытеснение не дает всопнмить, что именно там было. Но тогда анон такую ненависть, страх и злобу испытал, что вот попытался убить врага как мог.так что к вопросу "ненавидят ли дети [некоторые] сказки" надо подходить с осторожностью
Ой, слушай, у меня тоже такое было. Только я сожгла, у нас частный дом был, мы часто костры жгли. Тоже в упор не помню, что там было и что за книга, иногда кажется, что про Черную курицу, у меня нее бывает похожая реакция, но все же не она. Но очень хорошо помню и иногда аж накрывает вот этим чувством какой-то гадливости, мерзости, отвращения, как будто что-то, что у ребенка в голове не помещается в силу того, что он ее таких чувств не знает, как испытывать.
Эрнест Сетон-Томпсон. Обожала его рассказы, но они все всегда заканчивались одинаково. Застрелили, задохнулся, убили, съели, умер, умер, умер. И не важно, о ком рассказ, что он делал, как спасался, он умер. Приполз на пустой крыльцо к запертой двери в минуту предсмертной тоски. Нашел пару, вил гнездо, неправильно нес волосок и задохнулся, болтался, пока не умер. Вы поняли? Все мертвы!
Эрнест Сетон-Томпсон. Обожала его рассказы, но они все всегда заканчивались одинаково. Застрелили, задохнулся, убили, съели, умер, умер, умер. И не важно, о ком рассказ, что он делал, как спасался, он умер.
Я из-за этого его рассказы не любил, хотя вообще читать про животных любил. А взрослые мне постоянно подсовывали его со словами: "Ты же про животных любишь!"
Он был для нее отцовской фигурой, старшим братом. Между ними было духовное родство.
Ну, не совсем отцовской-то. Когда в харчевне Орландо собирался с танцовщицей подняться в нумера, Марта определенно с ревностью и обидой за этим наблюдала. Просто в силу возраста и обстоятельств вряд ли она особо анализировала, какого рода любовь испытывает к Орландо, просто любила его, да и все.
Эрнест Сетон-Томпсон. Обожала его рассказы, но они все всегда заканчивались одинаково. Застрелили, задохнулся, убили, съели, умер, умер, умер. И не важно, о ком рассказ, что он делал, как спасался, он умер. Приполз на пустой крыльцо к запертой двери в минуту предсмертной тоски. Нашел пару, вил гнездо, неправильно нес волосок и задохнулся, болтался, пока не умер. Вы поняли? Все мертвы!
Да этим, такое чувство, большинство историй о животных отличалось, и неважно, кто автор, — я даже не про Муму и Белого Бима, от которых меня аж в сороковник трясет. Была у меня книжка про милую кошочку, советских времен, — ну и естественно, сначала у нас проказы и бытовые сценки, потом кошечка заболевает, в подробностях чахнет, мучается, ей делают операцию — и она помирает. Я эту книжку, помнится, при первой же возможности однокласснице коварно подарил, потому что не мог выдержать, что такая книжка дома лежит.
А вот джеклондоновских "Джерри-островитянина" и "Майкла — брата Джерри" я даже извращенно любил, но в Джерри, по крайней мере, собачка не пострадала (хотя сцена, где Джерри, скуля, облизывает отрезанную и засушенную голову своего хозяина — самое то для детского чтения, почти как людоедский пир в "Детях капитана Гранта", но насилие над людьми я как-то спокойнее переносил), а вот "Майкл" это нечто, редкие взрослые книги меня оставляли в таком шоке и ужасе, как тамошний аццкий цирк с его издевательствами над животными, и длинная, смачно прописанная сцена, в которой голодная кошка охотится и съедает беспомощную канарейку, там Стивен Кинг отдыхает.
Но очень хорошо помню и иногда аж накрывает вот этим чувством какой-то гадливости, мерзости, отвращения, как будто что-то, что у ребенка в голове не помещается в силу того, что он ее таких чувств не знает, как испытывать.
Кстати вспомнил, что у меня был какой-то тяжёлый мрачный вайб от сказки "Аленький цветочек". Этот душный парчовый язык со слащавыми оборотами "государь ты мой батюшка родимый", "госпожа моя" и т. д. И было чувство, что там на самом деле про что-то мерзкое, чего я ещё не понимаю.
Была у меня книжка про милую кошочку, советских времен, — ну и естественно, сначала у нас проказы и бытовые сценки, потом кошечка заболевает, в подробностях чахнет, мучается, ей делают операцию — и она помирает.
Это случайно не Наталия Романова, про кошку Утю?
И было чувство, что там на самом деле про что-то мерзкое, чего я ещё не понимаю.
У меня такое от некоторых советских детских фильмов было, я некоторые прям не выносила, особенно те, где взрослые в гриме притворяются зверюшками или друзьями детей.
И не важно, о ком рассказ, что он делал, как спасался, он умер.
Не знаю как это объяснить, но вот я, чувствительный к животным анон, ловил от Сетон-Томпсона мазохизм какой-то грустный дзен в духе "вот так бывает". Ещё и книжного Бемби с продолжениями любил, хотя от Эрнеста оно недалеко ушло и в целом вещь недетская.
Такое ощущение что ребенку всё это было грустненько, но в целом ок, а вот взрослый я перенес бы чтение впервые куда тяжелее.
Единственное, один из рассказов меня крипанул, там какие-то вайбы зоохоррора получились, и детям лучше его не давать.
Это случайно не Наталия Романова, про кошку Утю?
Похоже, оно. Узнал по обложке сборник "Семерка червей".
У меня такое от некоторых советских детских фильмов было, я некоторые прям не выносила, особенно те, где взрослые в гриме притворяются зверюшками или друзьями детей.
Блин, а мне нравилось. Я прям кайф ловил от семьи волков, например, в "Красной шапочке". Токсичная бабка-патриарх, заарбуженный до состояния уточки младший сына-корзина; внук-зумер, который всю эту тему с пожиранием людей в рот ебал. И рядом с ними мачо-достигатор с нежной душой и ПТСР.
Анон пишет:Была у меня книжка про милую кошочку, советских времен, — ну и естественно, сначала у нас проказы и бытовые сценки, потом кошечка заболевает, в подробностях чахнет, мучается, ей делают операцию — и она помирает.
Это случайно не Наталия Романова, про кошку Утю?
А это у неё же была повесть "Дайте кошке слово"? Анон в детстве был сильно травмирован. Но там была ещё одна повесть "Ливень", про студентку биофака или старшеклассницу, не помню, вот она понравилась.
Отредактировано (2025-03-23 21:59:51)
анон, ловил от Сетон-Томпсона мазохизм какой-то грустный дзен в духе "вот так бывает
Тоже что-то похожее было. Но хуже всего для меня были не рассказы про гибель животных, а рассказ, где животное прожило всю жизнь и померло от старости. Мне эта экзистенциальная хуйня вообще не вовремя тогда пришлась
Кстати об Андерсена и Русалочке, я в детстве ее терпеть не мог даже не из-за грустной концовки, а потому что тупо злился на Русалочку, что она свою семью променяла на какого-то там принца дурака даже не запомнившего ее лица. Помню даже сам переписал сказку, и там у меня Русалочка убила принца и уплыла с сестрами обратно в море, и волосы у них отрасли длиннее и красивее прежних (видимо маленькой мне волосы казались особенно важной деталью)
Вся. Сраная. Нарния. Там каждый посыл вызывает взрослое - чиво, блядь?
Не вся, но последняя книга просто говно говна из океана фекалий.
Первая норм (не Лев колдунья и платяной шкаф, как многие думают, а "ученик чародея"). Там вот прям норм.
особенно те, где взрослые в гриме притворяются зверюшками или друзьями детей.
У меня такое было только в Рыжем честном влюблённом.
Такое ощущение что ребенку всё это было грустненько, но в целом ок, а вот взрослый я перенес бы чтение впервые куда тяжелее.
Именно так я относился к Белому Биму и Муму, и ко многим рассказам с печальным концом. А вот в Сетоне-Томпсоне для меня этого было слишком много, буквально в каждом рассказе.
И ещё в повести Бианки "Мурзук" меня концовка сбивала с толку - всё же было хорошо, он вернулся к хозяину, и вдруг старик умирает, ну как так-то? Поэтому я для себя решил, что повесть заканчивается там, где Мурзук к Андреичу вернулся, и всё счастливо закончилось.
Второй анон с Сетон-Томпсоном