После ночной службы он вернулся домой таким уставшим и вымотанным, что еле передвигал ноги. В квартире было темно, Рей, видимо, уже спала, поэтому, стянув сапоги, он зажег свет только в коридоре, чтобы ее не разбудить. Умылся в полутьме и направился было в спальню – хотелось просто упасть на кровать и больше уже никогда не подниматься.
Но стоило перешагнуть порог ванной, как чьи-то пальцы крепко ухватили его за рукав.
- Проверить спину, мессир.
- Ты почему не спишь?
- Ждала тебя. Пошли.
Фыркнув про себя, он послушался и пошел за ней. В каморку, конечно. Она зажгла там небольшой ночник – и где только раздобыла? – и показала на свой матрас.
- Раздевайся и укладывайся.
- Рей, - начал он, но не очень твердо, потому что сопротивляться сил не осталось совсем. Да и желания тоже – соблазн лечь был так велик. – Я вообще-то только вернулся со службы и очень…
- Ничего не знаю, - она покачала головой. – Укладывайся.
Бен устроился как в тот раз, когда она лечила его после истязаний у Сноука. Рей чем-то звякала и шуршала, а потом уселась рядом с ним на матрасе, подобрав под себя ноги.
- Та-ак, посмотрим… Ну, тут вот вообще отлично поджило… А здесь сейчас еще чуть-чуть добавлю…
Она нежно касалась пальцами его кожи, и его снова будто пробило электрической дрожью.
- Так, а тут что?.. Какой же ты здоровенный все-таки, так просто и не…
Рей приподнялась на коленях, перегнулась через него, чтобы осмотреть его дальний от нее бок.
Он почувствовал, как она наклонилась ближе, ощутил ее дыхание на своей коже и… черт! Теплое прикосновение ее… груди. Без всякого сомнения.
Он вздрогнул, оттого, как тут же тяжело и жарко стало в паху, будто вся кровь устремилась туда разом.
- Больно? – тут же испуганно спросила Рей и чуть отпрянула.
- Ммм…нет, - почти простонал он. – Хорошо…
Она нежно убрала волосы с его шеи, осторожно провела пальцами ему по позвонкам.
- Мессир устал… - шепнула Рей этим своим томным голосом, которым теперь все время его дразнила.
Черт! Если она будет продолжать, он просто… Но нет, нет, только пусть не останавливается!..
- Устал… - подтвердил он, не удержавшись – ну невозможно же, когда она так...
- А хороший ученик должен заботиться о своем учителе… я читала в руководстве для послушников… - продолжала ворковать Рей. – Как там было?.. Ах, да: “Укреплять его здравие… духовное и телесное… и с благочестивым рвением предупреждать желания…” Я вас не разочарую, мессир, клянусь.
Ее руки касались его шеи, плеч, гладили ласково, тепло, нежно. И он лежал без сил, расслабленный, растаявший, отдаваясь ее прикосновениям, и умирал, умирал одновременно от желания и невозможности немедленно прижать ее к себе, подмять под себя, раскрыть ее губы, поцеловать ее так, чтобы сдалась ему тут же, немедленно, чтобы обняла его руками за шею, а ногами стиснула бедра и…
Он выдохнул, пытаясь отогнать эти мысли. Нельзя. Нельзя. Надо прекратить! Надо…
… нет, он будет лежать на спине, а она - на нем сверху, и он будет смотреть, как она двигается, принимает его в себя, так глубоко, что вскрикивает, закусывает губу, и он сам будет сдерживаться из последних сил, чтобы…
- Давай ты здесь поспишь?
Ее теплый шепот на ухо. Он уже падал куда-то в небытие, и все сливалось в одно сладкое ощущение - ее прикосновений, ее дыхания, ее запаха, ее присутствия…
Не думая уже ни о чем, Бен повернулся на бок, крепко прижал Рей к себе и провалился в сон.
***
Он проснулся со странным ощущением, которого не испытывал уже давно: выспался. Сон был такой глубокий и полный, что Бен даже не сразу понял, где находится. Вторая подушка рядом, слабый запах чего-то сладкого, уютного…
Рей!
Он сел на матрасе, тут же все вспомнив все – как пришел ночью, как она его уложила, осматривала спину, а потом гладила и шептала всякое такое, отчего даже сейчас его снова прошибла дрожь. Черт!.. Он уснул, обняв ее, – это точно. И она… она была не против? Получается. Вроде бы…
Как бы там ни было, но Рей, видимо, тоже хотела избежать смущающего пробуждения в обнимку. И поэтому сбежала на кухню, где уже – судя по запаху – готовила омлет. Точнее, сжигала.
Бен поднялся и отправился к ней – спасать остатки завтрака.
Днем их обоих ждало испытание: окончание первой недели Рене в монастыре, после которой послушник должен был в торжественной обстановке или дать братии согласие остаться в стенах обители, или попросить отпустить его обратно «в мир». Прекрасно понимая бесплодность уговоров, за завтраком Бен все-таки попытался убедить Рей отказаться от ее планов и уйти из этого адского места, но, разумеется, ничего не добился. Она уперто стояла на своем и еще раз повторила, что они теперь партнеры и что уйдет отсюда она только вдвоем с ним. Впрочем, ни на что другое рассчитывать ему не приходилось, и все-таки, черт возьми, вопреки всему ему было так приятно это услышать.
Он тоже должен был присутствовать на церемонии как приор, и хотя знал, что Рей отлично играет свою роль, все равно волновался за нее – Рене предстояло в первый раз оказаться перед Сноуком. Но Рей и в самом деле справилась отлично: держалась естественно, как глуповатый, наивный и всем восторгающийся мальчик-фанатик, таращила глаза на золоченое паникадило и монахов в парадных одеждах, с истовым рвением и ноткой истерики в голосе выкрикнула слова клятвы остаться в монастыре до конца своих дней.
Потом под приветственное «Аллилуйя!» братии она подошла к выкатившемуся из алтаря трону со Сноуком в золотых одеждах, опустилась на колени. Тот протянул ей свою жуткую руку с загнутыми желтыми ногтями, от которой – как казалось Бену – даже издалека разило трупным запахом.
Глядя, как ловко Рей сделала земной поклон перед старым упырем, он опять поймал себя на том, что залип, разглядывая ее обрисовавшуюся под рясой хорошенькую попку. “Предупреждать желания”, - прозвучал в голове ее голос, и Бена тут же бросило в жар. Черт! Что за мысли! Немедленно прекратить!
Собраться с силами ему все же удалось, и он тоже неплохо отыграл свою роль: торжественно и мрачно объявил, что Рене прошел «искус», и приор официально, с разрешения Верховного Лидера, берет юношу в свои ученики и помощники.
После этого он торжественно надел на Рей поданную ему на серебряном блюде маску – точно такую же, как носил сам, - кожаную черную повязку, закрывающую лицо снизу. Они стояли посреди капеллы под обстрелом любопытных взглядов и Бен не мог отделаться от странного ощущения, будто только что предложил ей руку и сердце, и она сказала «да».
Когда он завязывал кожаные шнурки повязки у нее на затылке, щеки у него горели, а руки чуть дрожали. А вот у Рей в глазах снова танцевали смешинки: взглядом она показывала ему на бледного как смерть брата Дофельда, который с паническим ужасом наблюдал за картиной «посвящения в ученики».
От Бена, впрочем, не укрылся другой взгляд – предвкушающий и похотливый – со стороны Сноука. Но об этом он предпочитал не думать: сейчас хотелось только, чтобы все поскорее кончилось.
Из капеллы они с Рей вышли уже вдвоем. Бен с наслаждением вдохнул сырой и холодный осенний воздух, на мгновение прикрыл глаза.
- Куда теперь, мессир?
Он оглянулся на нее. Она вообще нисколько не боялась. Неужели не понимала до конца, во что ввязалась? Вряд ли. Она слишком умна. Или… просто настолько ему верила? Надеялась, что вместе они точно со всем справятся? А он подведет ее доверие? Справится ли сам с собой, если...
- Подальше отсюда, - мрачно бросил он, поднимая воротник плаща. – Пойдем.
***
Рей с удивлением шла за ним, а он не торопился пока что-то ей говорить. Нужно было отойти подальше отсюда, от любопытных глаз и ушей, поэтому приор Кайло Рен просто стремительно шагал по мокрой брусчатке, пока за ним с трудом поспевал юный послушник.
Несколько благословений, пара указаний, обсуждение с пономарем вечерней службы; наконец они вышли за ворота, обогнули высокую каменную стену. Бен вздохнул, вглядываясь в лес, – черные стволы деревьев впереди словно истаивали, испарялись, теряясь в густом сером тумане.
- Мы идем в скит, - наконец сказал он со вздохом. – Я должен там сегодня появиться. Ну, и ты тоже должна это увидеть.
- В скит? – удивилась Рей.
- Его придумал Сноук. Отдельная крошечная обитель, окруженная глухой стеной, куда отправляют людей по его указанию. Пост и молитва круглосуточно, дают только пить, есть не позволяется. Что-то вроде сорокодневного поста, особое голодание, черт его знает. Подозреваю, что в воду что-то подмешивают, иначе бы так долго никто не протянул... А так там вообще больше ничего нет, кроме капеллы и дома для «рыцарей Рен», эти выступают в роли надсмотрщиков. Полагаю, Сноук так… подготавливает своих жертв.
Рей молча слушала и шла за ним, сунув руки в сложенные перед собой, на подобие муфты, рукава рясы. Только опавшие листья и обломки сучьев хрустели под ее шагами.
- Особая подготовка, - сказала она наконец задумчиво. – Ты пытался как-то выяснить, по каким критериям он… отбирает людей?
- Пытался. Но меня туда близко не подпускают. Чисто формальность. Не знаю, зачем это Сноуку – все равно его приказы там выполняют только его люди. Я просто прихожу якобы контролировать их работу. Хотя что там контролировать? Они и без меня отлично справляются, - усмехнулся он невесело.
- Может, Сноук тебя проверяет?
- Может… Там действительно зрелище не для слабонервных.
- Почему?
- Те, кто туда попадают… они фактически лишены собственной воли. Двигаются, как марионетки. Глаза стеклянные. Их спускают в особую вырытую яму прямо посреди капеллы – сама церковь деревянная, фактически грубо сколоченный сруб из бревен, а пол там земляной. Почти всегда полутьма, электричества нет, только свечи. Это вроде как имитация могилы, ведь монах всегда должен помнить о смерти. Там они и стоят… сорок дней.
- Да уж, - Рей поежилась и придвинулась чуть ближе к нему. – Не хотелось бы оказаться в этой яме.
Бен почувствовал прикосновение ее плеча, и ему нестерпимо захотелось ее обнять. Прижать к себе, пообещать, что все будет хорошо. Но в том, что все будет хорошо, он точно не был уверен. И даже… наоборот.
- Рей, - сказал он наконец, собравшись с духом.
- Да? – тут же серьезно отозвалась она.
- Ты должна мне кое-что обещать.
- Бен, если ты опять о том, что тут опасно и я должна уйти…
- Нет. Не об этом.
Он помолчал. Рей не задавала вопросов, ожидая, когда он наконец все скажет сам.
- Со мной… тоже не все просто.
- Так. И?
Он почувствовал, как она вся подобралась. И вздохнул, понимая, что лишает себя сразу всего, всех шансов, всех надежд на то, что когда-то и где-то, в другой жизни, у них могло бы что-то быть... Но ради нее нужно было это сказать.
- Если ты увидишь, что у меня вдруг стали желтыми зрачки, то… Рей, я прошу тебя… пообещай, что тогда просто сразу меня пристрелишь.
Вы вернулись 
но верю вам, накурщики, что не будете лося обижать