Глава XXV
Он, конечно, не особенно рассчитывал на то, что послушник Рене потупит глаза и скажет: “Как вам будет угодно, мессир. Разумеется, я ваc пристрелю, мессир. В левый висок или в правый, мессир?” И не будет задавать неудобных вопросов.
— Мессир изволил рехнуться? - прошипела Рей, схватив его за рукав рясы. — Разумеется, я не буду тебе ничего такого обещать! Ты совсем…
— Я тебе все объясню. Сегодня ночью. Тут в лесу есть хижина… Старый охотничий домик. В ней можно нормально поговорить, никто не подслушает, не увидит. И там же я держу пистолет. Мы его заберем.
Рей подошла к нему вплотную, как тогда, у адской комнаты-печи. Подняла руку и погладила его по щеке.
— Ты не один, Бен. Просто помни, что ты не один.
“Это-то меня и пугает, — подумал он, против воли прильнув щекой к ее ладони. — Что я могу причинить боль человеку, который… Который…” Было бесполезно убеждать себя, что он просто хочет переспать с красивой девушкой после стольких лет воздержания. Его чувства были глубже. Сильнее.
— Ты тоже не одна, Рей.
Пока он в здравом уме, пока не начал крушить все вокруг, пока… “Она поймет, - сказал он сам себе. - Она прагматична. У нее есть цель. Она не настолько к тебе привязана, чтобы поставить свою миссию под угрозу.”
Рей кивнула, глядя на него своими ясными блестящими глазами. Не в силах вынести этого взгляда, он решил перевести разговор в шутку.
— Нам надо поторапливаться, брат Porcinet. Галактика сама себя не завоюет.
— Ведите, мессир l’Ourson.
***
У скита его опять охватило странное чувство чьего-то присутствия. Он бы сказал, что где-то здесь, совсем рядом, таилось древнее зло, если бы это фраза не отдавала дешевыми фэнтезийными клише. И тем не менее, она удивительно точно описывала его ощущения. Бен посмотрел на Рей. Та поежилась, словно тоже почувствовала это чуждое и гнетущее присутствие.
Дверь в высокой ограде из бревен открылась. Один из рыцарей, поклонившись, без слов сделал приглашающий жест рукой. Присутствие Рене его не удивило. Очевидно, он был в курсе того, что приор внезапно завел себе помощника.
— Я вижу, все идет в соответствии с замыслом Верховного Лидера, — бросил Бен, проходя внутрь.
— Именно так, мессир.
Он двинулся в сторону капеллы. Нужно было убедиться, что все монахи по-прежнему там, в своей могиле. Что никто не пропал, не стал подопытным кроликом Сноука. Обычно прошедшие испытание возвращались в монастырь: на его памяти пропало всего четверо. Меньше, чем случаев внезапных исчезновений в самом монастыре! Бен был уверен, что скит связан с опытами Сноука, но выделить единый паттерн никак не получалось. И это бесило его неимоверно.
Деревянная дверь капеллы отворилась, он вошел, кивнув рыцарям, и помедлил, чтобы дать Рей время осмотреться. Постарался сам взглянуть на все это свежим взглядом.
Давящая на глаза мрачная полутьма – света от нескольких расставленных прямо на земле свечей почти нет. Закопченный низкий потолок, темные стены из грубых бревен, сладковатый запах воска и каких-то странных удушливых благовоний. Заунывное чтение молитв с неразличимыми словами, от которого через десять минут уже начинает звенеть в ушах. Яма, где размеренно раскачиваются люди в черном, больше похожие на механизмы, чем на живых существ, – слабо видны только бледные пятна их лиц и рук.
Что сейчас думает Рей? О чем могла бы его спросить? Например, почему скит поставили именно здесь. Случайность? Едва ли. Бен подошел совсем близко к яме. Один из монахов, воздевая руки в молитве, постоянно касался стены, царапал ее ногтями. Бен присмотрелся. Ему показалось, или часть стены под руками монаха отсвечивала так, будто была из обработанного камня? Или…
— Мессир чем-то недоволен? — раздалось поблизости..
Один из рыцарей встал между ним и ямой. Бен понял намек: он не должен был слишком уж вглядываться в то, что происходило с монахами.
— Нет. Как они выдерживают испытание?
— Вполне достойно, мессир. Благословите продолжать?
— Благословляю. Да пребудет с тобой, брат, благоволение Палпатина и Верховного лидера.
Когда они вновь оказались в лесу, Бен почувствовал себя так, будто каким-то чудом вернулся из могилы в мир живых.
— Какая же мерзость… — пробормотала Рей. — Я даже не думала… Черт! Черт! Это ужасно! Разве можно так… с людьми…
— Именно. Тут я начинаю по-настоящему верить в дьявола, — сказал Бен, борясь с искушением снова попытаться убедить ее уйти из этого проклятого места. — Но, может быть, у нас появилась зацепка. Я всегда думал, что яму просто вырыли в земле. Но сегодня мне показалось, что я увидел там какой-то камень. Ровный, обработанный. Словно…
— Словно скит поставили на месте какого-то строения?
— Ты очень сообразителен, Рене.
— Б-б-благодарю вас, мессир. Вашими молитвами… — пробормотала она, очаровательно потупившись. — А вы знаете, в своей бесконечной мудрости, что тут раньше было?
— Бесконечна только мудрость Верховного Лидера, — пробасил Бен и добавил, уже нормальным тоном: - На старых планах монастыря тут ничего нет.
— Что-то более древнее?
— Возможно. Надо еще раз посмотреть планы и отчеты департамента культурного наследия. Я мог что-то упустить... Значит так. Вечером я уеду, якобы по делам. Ты выберешься наружу через подземный ход, который я тебе показывал. Я буду там тебя ждать.
Она кивнула.
— Договорились. Ужинать будете дома, мессир l’Ourson?
Дома… Ну пусть хоть так. Хоть в шутку, хоть временно, у них будет общий дом.
— Нет. Но я верю в то, что ужин не пропадет, брат Porcinet.
***
Рей выбралась из подземного хода почти точно в условленное время.
— Тебе никто по пути не встретился?
— Нет, все прошло гладко. До хижины далеко?
— Минут сорок. Фонарик включать рано, - прошептал он, протягивая ей руку. - Держись пока за меня. Глаза скоро привыкнут.
Рей продолжала за него держаться на протяжении всего пути, и Бен запретил себе думать о том, как она будет себя вести, когда узнает правду. Постарался сосредоточиться на настоящем: на касании ее руки, звуках ее шагов. На том, что его отчаянно смелый и бескомпромиссно добрый брат Porcinet идет с ним по ночному лесу навстречу приключениям и опасностям. Бен усмехнулся. Похоже, по дружбе он истосковался не меньше, чем по… сексу, с нажимом сказал он сам себе, суеверно избегая других, возможно, более подходящих, но куда более опасных слов. Он сам не заметил, как немного замедлил шаг, чтобы хоть как-то продлить мгновение.
— Добро пожаловать, — сказал он, открывая перед ней дверь. — Постой тут, я сейчас зажгу свет.
В крошечном охотничьем домике было сыро. Нашарив спички на полке, Бен зажег старую керосиновую лампу, ее свет осветил маленькую комнатку: стол с двумя стульями, шкафчик у стены, сундук, льняную занавеску, прикрывающую вход в крошечный закуток с кроватью.
- Садись, я сейчас, - сказал он, обернувшись к Рей.
Она прикрыла за собой дверь и прошла к столу, а Бен принялся возиться со старой чугунной печкой – без источника тепла они тут продрогнут до костей. К счастью, запаса дров еще было достаточно. Маз позаботилась и о том, чтобы принести ворох сухих газет и щепки для растопки. Пламя быстро занялось, в комнатке тут же стало светлее.
Из шкафчика Бен достал папку с документами и бутылку кальвадоса с двумя стаканами. На окне в свернутом термопакете лежала еда: копченое мясо, твердый сыр, несколько ломтей хлеба. Маз знала, что он иногда здесь ночует, и регулярно пополняла запас провизии.
— Присаживайся. Тут пока сыро. Дать тебе плед?
Рей кивнула. Он вытащил плед из сундука, набросил ей на плечи. Она тут же закуталась поплотнее. Бен со вздохом сел за стол напротив, придвинул закуску на середину, налил кальвадоса Рей и себе.
Сделал глоток, ощущая, как в желудке разливается тепло.
Ну что ж, пора. Если говорить – то сразу. С места в карьер.
— Я должен тебе рассказать… — слова давались с трудом. – У меня… я… являюсь носителем очень редкой генной мутации. Она неактивна. Пока. Но под влиянием некоторых не известных мне факторов, в частности, я полагаю – сильного стресса, она может активизироваться. Сначала…
Голос почему-то дрогнул, он сделал еще один глоток.
— Сначала носитель мутации испытывает паранойю и неконтролируемую ярость, желание убивать, уничтожать, разрушать. Тормоза полностью отказывают, хотя он и не теряет способности что-то просчитывать и планировать, чтобы нанести как можно больший вред. На некоторое время он превращается в изворотливое, жестокое и неостановимое чудовище, для которого нет ничего святого… А потом… после… впадает в кататоническое состояние. И один из признаков, что мутация активировалась, - зрачки становятся желтыми.
Еще глоток. Бен смотрел в стакан, избегая поднимать глаза на Рей. Заметил только, что она тоже пригубила кальвадос и взяла кусочек мяса.
— Я знаю об этом, потому что такая же мутация была у моего деда. И она стала активной. Внезапно, вдруг, как будто без причины. Он начал с убийства собственной жены, которая… Бабушка была больна, что-то аутоиммунное, насколько я понимаю. Он искал любые средства, чтобы ее вылечить. И… Палпатин сумел его убедить, что сможет ей помочь. Собственно, так дед и попал в секту - чтобы ее спасти. Любил ее безумно. И она же стала его первой жертвой…. Потом уже был тот автобус с детьми и “Альдераан”... Родители, конечно, знали об этом и до скандала в прессе, но скрывали это от меня. Хотя и боялись… Пытались… научить меня управлять своими эмоциями. Медитации, йога, психологи, сколько я себя помню. И анализы крови раз в полгода. Я… очень удивился, когда узнал, что это нужно не всем детям. Мои родители старались сохранить иллюзию нормальности. Честно. Но… если держишь в комнате слона, все равно будешь на него натыкаться, как ни старайся. Все эти опасливые взгляды, шепотки, что я “так на него похож”, что “это может произойти в любой момент”, что я “опять себя не контролирую”…
Еще глоток. Надо бы остановиться. Он давно не пил, и его может развезти. Рей настойчиво придвинула ему закуску, и Бен машинально отломил кусок хлеба.
— Когда во время выборов кто-то вбросил информацию о том, чьей дочерью была на самом деле лидирующая на тот момент кандидат в мэры Парижа… Я попытался добиться от нее правды, но, возможно, это был неподходящий момент для откровений. Это был настоящий ад! Я был в ужасе, я просто не верил, не мог представить… несмотря на все рассказы Люка о том, что Палпатин специально довел деда до срыва, а потом все время пичкал какими-то наркотиками. Что он похитил самого Люка, пытал его и убил бы, если бы не Вейдер, который уничтожил Палпатина, пожертвовав собой… Ну, ты в курсе, это мусолили по всем каналам… Так. О чем я говорил… Ах да. Мать сказала, что мне лучше на время уехать от скандала, что она все объяснит потом, что мне не надо волноваться… Но я-то чувствовал фальшь! В общем, я взломал ящик стола в ее кабинете и нашел свое медицинское досье.
Бен, все еще не глядя на Рей, подвинул к ней папку.
— Тут все данные, посмотри, если хочешь. Все мои анализы были сделаны в лаборатории дяди. Там же были его пометки о возможных факторах, которые могут активировать мутацию. Я поехал к Люку в институт уже на взводе. Разговор начался на повышенных тонах, а потом… Я помню, что схватил его за руку. И… просто впал в неконтролируемую ярость. Я не знаю, что на меня нашло. Не помнил себя, не понимал, что делаю, будто это был не я… Да, я вспыльчив и часто несдержан, но чтобы настолько!
Он перевел дух. Ну вот, почти всё.
— Когда я пришел в себя в разгромленной лаборатории… Я помнил только невнятные обрывки произошедшего, как вспышками – крики, драка… Люк, который с искаженным от ярости лицом кидается на меня, размахивая скальпелем… Люк! Который всегда был таким уравновешенным, доброжелательным... Знаешь, такой вечный оптимист, который старается видеть в людях только хорошее, истово верит в научный прогресс и так далее. Словно он тоже был не в себе. Сначала я испугался, что со мной произошло то же, что и с дедом, что внезапный приступ ярости и частичная потеря памяти – это активировавшаяся мутация. Но нет, я был абсолютно нормален… И до сих пор до конца не знаю, что же на самом деле произошло между мной и Люком…
Мне удалось избежать проблем с правосудием. Скандал замяли, ущерб возместили. Я ушёл из дома. Постарался по возможности избегать контактов с людьми. Сначала жил в коттедже, который принадлежал бабушке. Тут, в Нормандии. За мной приехал отец, пытался уговорить вернуться. Сказал, что Люк сразу после инцидента уехал якобы работать над монографией не то в Исландию, не то в Ирландию и на связь не выходит. Что сам отец не верил в то, что дело в мутации. По его мнению, Палпатин просто свел деда с ума. Что желтые глаза - это все досужие выдумки журналистов. Но он рассказал, что Палпатин вкалывал что-то и Люку, отчего тот и потерял руку… Я… не понимал, что происходит, кому верить. Мне нужна была правда, а не просьбы успокоиться и понять! В общем, я отказался возвращаться. Съехал из коттеджа, чтоб больше никто из родственников меня не нашел, и снял комнату недалеко от Кана. Пытался как-то выяснить про деда… Мне не давал покоя один документ из моего досье. Там был список странных химических веществ и пометка “Палпатин?” Были ли это те наркотики, которые он давал деду? Знал ли Палпатин что-то о мутации? Зачем вообще дед ему понадобился? Почему он похитил Люка? Я чувствовал, что если пойму, что произошло тогда, то… пойму, что происходит со мной. И я стал искать следы секты, может быть, кого-то, кто тоже там был и что-то видел… И тут со мной связалась Маз.
— Мадам Каната? — удивленно переспросила Рей. — Из Дромунд-Кааса?
Бен кивнул.
— Она самая. И выяснилось, что секта Палпатина никуда не исчезла. Просто сменила название. Что Сноук продолжает его дело. И юридически все устроено так ловко и грамотно, что не подкопаешься… Да и вроде бы нет пострадавших, никто не подает в суд, все тихо и мирно. Но на самом деле все продолжается… И тогда я решил закончить то, что начал мой дед. Убить эту тварь – полдела, это было бы легко, но я хочу уничтожить всю эту паучью сеть, чтобы и духу от нее не осталось. Обнародовать все факты, привести неоспоримые доказательства творящегося здесь ада. Пока я ещё в своём уме. — Бен горько усмехнулся. — Но все, что я тут делаю, не отменяют того факта, что я монстр с порченой кровью, Рей. Бомба замедленного действия, понимаешь?
Он встал, достал из тайника пистолет. Положил на стол рядом с ней. Сел. И наконец нашел в себе силы поднять на неё глаза.
Святой Элан рад, когда почитают его Штаны 
