Холиварофорум

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

*умир от прекрасия*

ЛХ с лилиями

▼Скрытый текст⬍

Вансяни в стиле школьной официалки

▼Скрытый текст⬍

Ещё арты по античной официалке

ВИ и прячущийся за ним мелкий ЦЛ

ЛЦЖ

Five Spices of Love

5 раз, когда Му Цин готовил для Фэн Синя, и один раз наоборот

▼Скрытый текст⬍

Это рис с рагу, а в воздухе витает сладкий аромат фенхеля, просто восхитительный. Фэн Синь никогда бы не признался в этом вслух, но Му Цин — отличный повар.

— Ух ты, Му Цин, это действительно вкусно! — восклицает Се Лянь, откусив кусочек. — Правда, Фэн Синь?

Фэн Синь хмыкает: он не собирается тешить самолюбие Му Цина.

Фэн Синь отходит, возвращается на своё место до драки и снова берёт свою миску. Ему хочется выбросить её или сказать что-нибудь пренебрежительное о приготовлении еды, но он не лжёт. Вместо этого он берёт палочки и продолжает есть, не спуская с Му Цина злобного взгляда.

Фэн Синь очень хочет ударить его.

Му Цин убирается в комнате и выбрасывает использованные бинты. Фэн Синь невольно следит взглядом за каждым движением Му Цина. Только тогда он замечает темные круги под глазами и порезы на левой руке. Фэн Синь боится за судьбу Дянься и их страны, но меньше, зная, что Му Цин здесь.

Закончив, Му Цин подходит к его кровати. Он ставит тарелку супа на тумбочку и говорит Фэн Синю, чтобы тот съел его, когда проснётся. Тёмные глаза пристально смотрят на него, и Фэн Синю хочется протянуть руку и сказать, что всё будет хорошо. Му Цин отворачивается и забирает свечу с собой.

— Постарайся не умереть.

— Как дела у твоей матери?

Если Фэн Синь думал, что его вопрос заставит Му Цина оттаять, то эффект оказался обратным. Он замер с палочками в воздухе, не поднимая взгляда.

Фэн Синь сходит с ума.

— Она умерла, — раздается тихий ответ чуть позже.

Фэн Синь непонимающе смотрит на Му Цина. Он хочет задать столько вопросов, но не может найти ни слов, ни голоса. Му Цин полностью отгородился, уставившись куда-то в угол комнаты. Фэн Синь едва помнит свою мать, лишь мимолетную добрую улыбку, но, кажется, понимает её боль.

Неудивительно, что Му Цин носит всё это белое. Взгляд Фэн Синя падает на его ленту для волос – тоже белую – которая резко контрастирует с его чёрными волосами. Теперь, когда он знает, Фэн Синь видит признаки: тусклые обсидиановые глаза Му Цина, измождённый вид, опущенные плечи.

Горе – тяжкое бремя.

Не раздумывая, Фэн Синь протягивает руку и выражает соболезнования. К моему удивлению, Му Цин не отмахивается от него, а лишь кивает.

Если бы этот момент продлился хоть немного дольше. Хоть до конца ночи, чтобы они могли помириться.

Но Се Лянь неожиданно возвращается, и иллюзия рушится.

Хотя поначалу они в ярости хотят выбросить еду Му Цина, в итоге они оставляют ее себе.

Фэн Синь отдаёт всё родителям Се Ляня. Он не может этого вынести.

— Но ты же сказал, что Фу Яо хороший повар. Откуда ты знаешь?

Фэн Синя загнал в угол не кто иной, как его бывший лучший друг. Что, чёрт возьми, он должен на это ответить?! Он бросает взгляд на святилище, но Му Цин уже не поможет ему.

— Ну, он готовил для меня однажды. Давно. Наверное, больше не повторится.

Фэн Синь не может поверить, какая грусть вдруг на него навалилась, и не понимает, откуда она взялась. Восемьсот лет – долгий, долгий срок, но этого оказалось недостаточно, чтобы наладить отношения с Му Цином. Не то чтобы он очень старался их наладить. Легче всего срываться и разговаривать кулаками.

— Никогда не знаешь, — говорит Се Лянь. — Есть дружба, которая способна выдержать даже самые тяжёлые испытания.

Фу Яо приносит три миски, в воздухе витает аромат корицы. Фэн Синь делает глубокий вдох: он обожает корицу, и у него уже текут слюнки. В миске лежат две половинки груши – словно приготовленные всмятку и политые мёдом, с россыпью орехов и корицы.

Се Лянь издает одобрительный звук, впервые попробовав. — Как вкусно! Кажется, я не пробовал этого с самого детства.

— Если я не ошибаюсь, это было твое любимое блюдо, я имею в виду любимое блюдо твоего генерала, Нань Фэн, — говорит Се Лянь.

Фэн Синь поднимает взгляд. — Так и было. Так и есть.

Фэн Синь в итоге помогает Лин Вэнь донести сильно пьяного Пэй Мина обратно на небеса, но, вернувшись, обнаруживает, что женихи и гости уже отведали десерт, приготовленный Му Цин: рисовый пудинг из Сяньлэ с тёплыми специями и кусочками сухофруктов, называемый «Тысяча лет счастья». Каждое зернышко риса символизирует год радости для молодожёнов.

— Я приберег немного для нас, — говорит Му Цин и, садясь рядом с Фэн Синем, вкладывает ему в руки чашу с «Тысячелетием счастья».

Фэн Синь смотрит на десерт, не в силах пошевелиться. Первая ложка сразу же возвращает его в Сяньлэ: сладкий вкус напоминает ему о больших мероприятиях и свадьбах, на которых он был вместе с Се Лянем. Блюдо насыщенное и острое, с самым ярким вкусом звёздчатого аниса.

И тут Фэн Синь вспоминает: хотя специи и вынимают перед подачей блюда, одну звёздочку аниса всё же оставляют. По традиции, тот из гостей, кто её найдёт, следующим обретёт счастье в любви.

— Мне повезло, — усмехается Фэн Синь, нервно проводя большим пальцем по острым краям звездочки аниса.

Он не знает, что сказать, хотя чувствует на себе взгляд Му Цина. Фэн Синь пытается убедить себя сказать хоть что-то.

Они доедают десерт, и Му Цин встаёт, собираясь уйти, но Фэн Синь наконец набирается смелости. Всё ещё сидя, он хватает Му Цина за руку, удерживая его на месте.

Фэн Синь осматривает ингредиенты, купленные им ранее на рынке. Мясо, морковь, пак-чой, лапша, соусы, имбирь и чеснок, и, конечно же, специи. Удивительно, но специи оказалось сложнее всего найти, ведь их нужно было покупать в определённых местах и у определённых продавцов, по крайней мере, по словам тётушки Минь.

— И кто же этот счастливчик? — спрашивает тетушка Минь, когда Фэн Синь, замаскированный под Нань Фэна, дает ей специи.

— Что ты имеешь в виду?

Тётя Минь щурится на него. — Ты что, меня за дурочку принимаешь, А-Фэн? Ты ведь научился готовить из-за своего любимого, да?

— Что, у меня на лице соус?» — спрашивает Фэн Синь, энергично вытирая губы.

Му Цин хватает его за руку. — Нет, не в этом дело. Я просто хочу кое в чём признаться. Помнишь, как ты нашёл анис в чаше «Тысячи лет счастья»?

— Да?

— Ты нашёл его не случайно. Я положил его на твою сторону чаши, — признаётся Му Цин.

Улыбка Фэн Синя становится шире, особенно когда он замечает покрасневшие уши Му Цина. — Взял дело в свои руки. Мне это нравится.

— Ну, тебе понадобилось восемьсот лет, чтобы что-то сказать! Моё терпение лопнуло».

Они оба смеются и доедают остаток обеда. Фэн Синь не может перестать улыбаться, особенно когда Му Цин кладёт голову ему на плечо.

После всех этих лет Фэн Синь думает, что он наконец нашел рецепт счастья.

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

Нелань НМЦ сидит спиной к ЛХ, руки ЛХ на плечах НМЦ, прекрасные оба

Осенние и счастливые сунсяо

▼Скрытый текст⬍

Не-бро

▼Скрытый текст⬍

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

Вспоминаю некоторых из любимых чиби-неланей

раз

Круглые и милые! У НМЦ пушистые ушки и хвост)

▼Скрытый текст⬍

и два

ЛХ призывает НМЦ с помощью Лебин  

▼Скрытый текст⬍

Чибики (вансяни, ЛХ, мелколани, ЦЧ, ЦЛ, НХС, ВН и Яблочко)

▼Скрытый текст⬍

One more time and again

драббл, кроссовер Системы и Магистра. Оригинальные ЛЦГ и ЛМН переродились как Не-бро

▼Скрытый текст⬍

Её брат не помнит ничего из того, что помнит она. Но это ничего, она учится, приспосабливается и защищает своего гэгэ, своего дагэ там, где он совсем не ожидает. У неё с братом другие лица, другие имена, и мир вокруг них слабее и спокойнее, чем она думала.

Её тело слабеет, становится хрупким, и она решает, что ей не нужно брать меч в руки, вместо этого она учится владеть веером, как тот, кого она ненавидела, как тот, от которого её брат не мог отвести глаз до самого конца. Зелёный был цветом её шимэй, её мужа в юности и того мужчины, но она учится, перестраивается, преображается. Она наслаждается вниманием брата, когда тот отвлекается от забот главы ордена, чтобы отругать её – она послушно опускает голову, но не всегда может скрыть улыбку за веером так же откровенно, как за вуалью.

— Я просто очень скучал по тебе, — отвечает Не Хуайсан, прижимая его еще крепче. — Никогда не уходи.

Не Минцзюэ фыркает, думая о предстоящей войне с Вэнями.

— Ты от меня так просто не избавишься, диди. Но и обещать этого не могу.

Ведь помимо клана Вэнь, есть еще факт их пагубного совершенствования.

Как ни странно, Лю Минъянь Не Хуайсан больше не принимает подобный ответа от мира.

Sleep tight, clan leader

НМЦ четырнадцать, и он уже глава ордена. Времени на всё не хватает и отвечать на письма приходится по ночам (и еще прятать свет фонаря, чтобы НХС не заметил и не нашел). А НХС приснился кошмар (и он скучает по родителям) и он упорно зовёт НМЦ (конечно, НМЦ в итоге не выдержит и пойдет искать и успокаивать)

▼Скрытый текст⬍

— Мама? – услышал он и замер.

— Мама? Папа?

Не Минцзюэ заставил себя перечитать написанное. Итак, Лань Цижэнь решил на время обменяться учениками, похоже, по… неизвестным причинам. Он ещё не начал отвечать. Стараясь как можно тише, он просмотрел письма на своей стороне. Почему Лани просто не отправили гонцов?

— Мама! — теперь он говорил громче. Не Минцзюэ сжал пальцы вокруг кисти.

— Мама! Дагэ! Дагэ! — заплакал Хуайсан. — Мама! — Не Минцзюэ поднёс кисть к бумаге. Густая клякса начала растекаться.

Он открыл рот, но тут же закрыл его. Он ещё не был готов к тому, что Не Хуайсан узнает его убежище.

Когда он снова смог ходить, он бесшумно открыл дверь и закрыл её снова. Он немного прокрался по коридору, пока не добрался до другой двери. Он открыл и закрыл её с громким стуком. — А-Сан?

Чуть дальше по коридору плач перешел в рыдания. — Дагэ?

Не Минцзюэ вздохнул, взял фонарь и взял Не Хуайсана за руку.

Он отвёл младшего брата обратно в спальню. Там царил некоторый беспорядок: повсюду были разбросаны соломенные куклы, деревянные зверушки и несколько небрежно сделанных бумажных вееров. — Завтра тебе нужно убраться в комнате, А-Сан. — Не Минцзюэ поставил фонарь рядом с кроватью Не Хуайсана.

— Дагэ, — сказал Не Хуайсан, — каждую ночь мне снился один и тот же сон.

— Я знаю, что тебя мучают кошмары, — сказал Не Хуайсан. Его взгляд опустился. Он наклонился и поднял один из бумажных вееров. — Я видел его несколько дней назад, когда заходил к тебе в комнату, и мне тоже приснился этот сон. Ты свернулся калачиком и разговаривала с папой.

— Я был один, мама и папа исчезли, и ты тоже, и все мои красивые вещи тоже исчезли, и я был совсем-совсем один, и было темно, и я никогда, никогда не хочу, чтобы это повторилось, но это происходит каждую ночь, и тогда я никогда не могу тебя найти. — Густые слёзы текли по щекам Не Хуайсана.

Не Минцзюэ почувствовал, как задрожала его нижняя губа. Он подумал обо всех письмах и бумагах, которые он делал, спрятавшись, укрывшись одеялом с головой, чтобы Не Хуайсан не увидел фонарь.

Он придвинулся ближе, опустившись на колени, и прижал Не Хуайсана к груди. Две крошечные ручки обвили его талию.

Он снова и снова гладил волосы Не Хуайсана. Он вспоминал собственные кошмары, в которых его отец снова и снова умирал, а Цинхэ снова и снова сгорал в пламени из-за того, что не мог всё сделать правильно.

— Ты не можешь остаться здесь сегодня ночью? Тебе тоже нужно поспать. А потом, когда мне приснится сон, ты будешь рядом, и всё это окажется всего лишь сном.
<...>
— Пожалуйста. Я знаю, что мама и папа не вернутся, но ты ведь останешься, правда?

Не Минцзюэ посмотрел на младшего брата. Затем он откинул одеяло и лёг рядом с ним. Это была всего лишь детская кроватка, слишком тесная для четырнадцатилетнего Не Минцзюэ, который только что резко подрос и достиг роста почти метр девяносто сантиметров. Его ноги сильно торчали из-под одеяла.

Он задул фонарь, вздохнул и лег рядом с Не Хуайсаном, который прижался к брату.

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

ЛХ призывает НМЦ с помощью Лебин  

Аняня

Оригинальные ЛЦГ и ЛМН переродились как Не-бро

Ого, вот это идея!

НМЦ сидит спиной к ЛХ, руки ЛХ на плечах НМЦ, прекрасные оба

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

Аняня

Так люблю этих чибиков У ЛХ ещё такое довольное выражение)

Ого, вот это идея!

Да, не встречал раньше такой вариант, а интересно получилось

Такие красивые И все эти прикосновения И цвета у них разные, но прекрасно сочетающиеся

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

Такие красивые  И все эти прикосновения  И цвета у них разные, но прекрасно сочетающиеся

Немедленно захотелось почитать флаффную нелань с нежностями и обнимашками...

Анон

Re: Облачность в Цинхэ [фандомное] [yes comments]

Немедленно захотелось почитать флаффную нелань с нежностями и обнимашками...

Очень понимаю!

Внесу парочку флаффных модерновых неланей

you are the sunshine of my life

У НМЦ был плохой день, но дома его встречает ЛХ, и теперь всё станет лучше. Тут столько взаимной нежности, любви и тепла

▼Скрытый текст⬍

Но его нрав остывает почти сразу, когда он открывает дверь и обнаруживает любовь всей его жизни — Мистера Воплощение Солнечного Света — уже ожидающего его в прихожей. Улыбка Лань Хуаня — успокаивающий бальзам для души, и внезапно Минцзюэ чувствует себя в миллион раз лучше. Все еще не отлично, но лучше.

Груз на плечах Минцзюэ понемногу спадает, когда он пересказывает события дня. Когда все это произносится вслух, все кажется таким тривиальным и неважным — ничего, из-за чего стоило бы волноваться.

Песня, написанная специально для Минцзюэ, творит чудеса, успокаивая и согревая. Минцзюэ закрывает глаза, позволяя музыке окутать его, смывая напряжение дня. Он представляет Лань Хуаня, чьи пальцы перебирают струны, а взгляд слегка застывает от сосредоточенности, — а затем понимает, что может просто открыть глаза и увидеть всё вживую.

Это даже лучше, чем он представлял: Лань Хуань с распущенными волосами, его руки мастерски двигаются и творят магию. Только ради Минцзюэ. К концу песни Минцзюэ уже почти забыл о своём ужасном дне. Нет смысла зацикливаться на прошлом, когда можно сосредоточиться на настоящем.

— Я хочу обнять тебя, — говорит он, прежде чем Лань Хуань успевает перейти к следующему этапу.

После стольких лет, проведенных вместе, их тела естественным образом подходят друг другу: рука Минцзюэ обнимает Лань Хуаня за талию, а голова Лань Хуаня покоится под подбородком Минцзюэ, даже если это немного стесняет. (Лань Хуан может показаться маленьким по сравнению с Минцзюэ, но он, в конце концов, все еще выше шести футов ростом.) Минцзюэ зарывается носом в распущенные волосы Лань Хуаня и позволяет себе потеряться в запахе, который он привык ассоциировать с домом и безопасностью.

Его руки находят бедра Лань Хуаня и сжимают их. Одной из любимых вещей Минцзюэ в Лань Хуане является тот факт, что ему не нужно сдерживаться с ним, что он может выдержать всю интенсивность, с которой Минцзюэ выражает свою любовь. Некоторые могут ошибочно принять грацию Лань Хуаня за хрупкость, но Минцзюэ знает, насколько грубым он может быть. Он знает, что если бы он захотел, Лань Хуан мог бы действительно причинить ему боль.

Но Лань Хуань никогда не сделает ничего, что могло бы причинить боль кому-либо, тем более Минцзюэ. Доверие не является чем-то, что приходит к Минцзюэ естественным образом, но в его сердце нет ни капли сомнения, что он всегда сможет положиться на Лань Хуаня.

Flavors of Joy

Вечер, полный поцелуев и объятий (и счастья, и нежности, да ещё и пожениться решили)

▼Скрытый текст⬍

Радость была повсюду, как вскоре узнал Лань Хуань. Именно так загорались глаза его матери в дни их визитов, яркость ее взгляда заставляла светиться теплом даже самую унылую больничную палату. Это было в аромате свежих весенних цветов, во вкусе утреннего чая, приготовленного А-Чжанем, и в нежном смехе их дяди, редком, но ценном.

Это было в глазах А-Чжаня, улыбающегося впервые с тех пор, как умерла их мать, в ликующем визге счастливого Хуайсана, узнавшего, что его брат сдался и оплатил уроки рисования, и смешалось с этим чувством облегчения, расползающимся глубоко в его груди, когда Лань Хуань наконец, наконец, закончил свою диссертацию после многих лет буквальной крови, пота и слез.

Радость пахла солнечным светом, как он узнал, и свежеиспеченными булочками. Это звучало как пение птиц, смех и произнесение имени из уст друга. Это выглядело как всплески цвета, как морщинистые линии смеха, и было похоже на танец под дождем или на достижение кульминации в объятиях возлюбленного и сон на следующее утро.

Радость во всем, знает Лань Хуань.

Просто нужно знать, где искать.

Он знает, потому что  знает Не Минцзюэ, знает все его мелочи и чувствует всё как свои пять пальцев. Он чувствует, когда Не Минцзюэ испытывает нетерпение, когда ему лень, когда он расстроен и нуждается в пространстве, или, наоборот, когда он расстроен и нуждается в поддержке. Он знает, когда Не Минцзюэ вот-вот рассмеется, когда он вот-вот заплачет, когда он вот-вот схватит ближайший предмет и швырнет его в стену. Он знает, когда Не Минцзюэ переполнен, охвачен, разрывается от эмоций, и он особенно чувствует, когда это эмоции позитивного сорта, когда он смотрит на Лань Хуаня с сердцем, таким полным любви, что Лань Хуань не может не покраснеть от ушей до пальцев ног.

Он знает все это с самых простых прикосновений, потому что он знает Не Минцзюэ.

И Не Минцзюэ его знает.

На этот раз, когда Не Минцзюэ целует его, это ощущается не только как вино и декадентская тьма.

На этот раз, когда Не Минцзюэ целует его, его поцелуй переполнен любовью и имеет привкус радости.